половина новгородцев очутилась на земле, выдернутая из седел за плащи или выбитая внезапным наскоком. Дружинники, вырвавшиеся из окружения, метались по зеленому лугу, не имея общего плана действий.
Охрипшего от выкриков Братича зажали в клещи и принялись раскачивать из стороны в сторону, пока не свалили воеводу наземь. Сапог его запутался в стремени скачущего коня, и он, теряя доспехи и остатки достоинства, поволочился по лужам и кротовьим норам. Дело могло кончиться вывихами и даже переломами, но Словен бросился на помощь и остановил разгоряченного коня, схватив того под уздцы.
Пока Олег наблюдал за этой сценой, разгром его дружинников завершился. Пристыженные, они старались обратить все в шутку, смеясь вместе с победителями, однако были среди них и такие, кто ругался или грозил отмщением. Двое или трое вообще были готовы кинуться на кривичей с кулаками, особенно после того как Братич оттолкнул Словена, помогавшего ему подняться на ноги.
Олег и сам чувствовал сильное желание как-то поквитаться за поражение, но разум говорил, что его княжеский долг состоит в том, чтобы примирить обе стороны и не позволить неприязни поселиться в душах воинов, которым вскорости предстояло сражаться вместе, плечом к плечу.
Подозвав обе ватаги, он обратился к ним, повысив голос так, чтобы всем дружинникам было слышно.
– В том, что вы проиграли, – сказал он новгородцам, – нет ничего зазорного. Но умный извлекает урок из своих промашек, а дурень повторяет их снова и снова. Смелость ваша ни у кого не вызывает сомнений, теперь наберитесь еще и осмотрительности, тогда не будет вам равных на поле боя.
После этого Олег повернулся в сторону Словена и его дружинников:
– Вы, братья, не только хитрость свою показали, но и сплоченность похвальную. Вот только зазнаваться не надо. Забавы – забавами, а в бой мы все вместе пойдем, не различая, кто откуда родом и какого племени. А посему…
Олег сел прямо, чтобы его одинаково хорошо видели и слышали обе дружины. Его молодое свежее лицо сделалось красивым и вдохновенным.
– Скоро вниз по Днепру пойдем, а там через море переправимся и Царьград возьмем со всеми его богатствами неописуемыми. Но на пути у нас Киев встанет, так что сперва его одолеть придется. Там изменники сидят, Аскольд и Дир, которых покойный князь на покорение Царьграда двинул. Пойти-то они пошли, да в Киеве подзадержались, так что по сей день там сидят, потеряв стыд и совесть. Надобно им напомнить, кто они, откуда и зачем…
Сбивчивая, но пламенная речь вызвала одобрительный рев у внимающих ему дружинников. Война была их образом жизни, и хотя на привале или после кровавой сечи каждый жаловался на свою долю и порывался вернуться в родное селение, на самом деле таких охотников среди ратников было мало. Их труд был опасен, но не так тяжел, как у землепашцев, камнетесов, лесорубов и даже промысловиков или ремесленников. Выходить на поле брани доводилось не так уж часто. В перерывах между сражениями и осадами дружины ходили с походами, используя при этом возможность
