мать любила.
Но дети пели все и всякие, залезая на русскую печь, а потом
тоже ревели и со слезами засыпали.
Праздники прекратились, соседи ходить стали все реже и реже
и наконец совсем никто не приходил.
Вся тяжесть домашней работы легла на плечи одиннадцатилетней девочки: хозяйство, школа, огород, а уж игры отошли в сторону.
Ей так хотелось побегать, но строгость отца быстро состарила ее, и
школа в зимнее время совсем отнимала все остальное. Да игры ее
совсем не стали интересовать. Девчонки старались развеселить, но
она на них как-то посмотрит и отойдет в сторону, часто плакала.
Андрюшка, чтобы развеселить ее, придумывал разные игры,
шутил, кривлялся, лишь бы она смеялась.
– Даша, хочешь солнышко покажу? – однажды сказал он ей.
И не дожидая ответа открыл под пол западню, – полезай на
приступку!
Дашутка посмотрела на него и полезла вниз, под пол, где хранили картошку.
– Садись на первую, – скомандовал он и накинул на нее шубу,
– смотри в рукав!
Даша, прикрылась шубой и уставилась в рукав, который
Андрюшка держат одной рукой.
–
Лучше смотри,прижимайся лучше,– и маленькая Шевченка Дашутка плотно придала рукав шубы,– лучше,путём держи!Дашутка плотно прижала рукав шубы, – лучше, путем держи!
Даша поверила брату, взрослый же, скоро шестнадцать.
Даша держит на лице шубу, а глазами смотрит в рукав в избу,
на свет. И вот вдруг чем-то обожгло ее, и она сразу задохнулась,
рывком сбросила шубу, и одним прыжком оказалась в избе, вся
мокрая. С нее текло, она вся побледнела и не может понять, что
случилось с ней. Посмотрела на брата и все поняла, – который
прыгал, хохотал, с железным ковшом, из которого только что вылил в рукав на лицо Дашке воду.
Дашка обтерла платьем лицо и косо посматривала на хохотавшего брата, который от смеха то прыгал, то до полу наклонялся,
хлопал себя по коленям. И вот, только наклонился он низко, как
Дашка схватила ведро, а в нем половина холодной воды, и окатила со спины с головы до ног той самой, которой только что была
облита сама, прыгнула на печь и вооружилась большой железной
клюкой, посматривая исподлобья.
– А-а-а-а, – на одном месте прыгал брат, мокрый с него стекала
вода. На полу была целая лужа. – По-по-го-д-ди, ду-ра-а-а, получишь, – кое-как смог сказать он, и хотел было добраться до нее,
как в двери появился отец. Все мигом стихло. Андрюшка кинулся
собирать тряпкой воду, а Дашка спряталась за занавеску.
– Что тут творится такое? – спросил отец, а сам сел на табуретку у печки и думал о чем-то далеком, своем.
– Я, тятя, сам нечаянно облился, забыл, что
