а раз дома, то пасут
на болоте за деревней, вернее, не болото, а широкий выгон – телят
там пасут, гусей, больных коров и после отела.
Дашка сама ее так приучила – станет гнать, боится – бежит
вперед. Корова за ней. А доходят до конца деревни, Дашка отскакивает в сторону, корова идет спокойно прямо к скоту и пасется.
Вечером тоже, не успеет крикнуть, как корова поднимает голову и
мчится прямо на нее. Дашка видит: корова близко – с места рванет
сразу на пятой скорости и до самых ворот своих. И бегут обе – кто
кого перегонит, кто вперед до дому добежит. Такие прогулки удивляли всех, так как увидят их вдвоем – шарахаются в какие попало ворота,лишь бы их они не тронули.
Если Дашка подбегаетьк воротам и калитка закрыта,то уж некогда её открывать – тогда Дашка нырь под ворота а корова тут как тут – рогами в доски бум-м, со
всего размаха. Но вот несколько раз захватывать стала и у ворот,
тут уж люди, кто видит, ругаться стали: запорет девчонку, что они
дурака валяют, игрушки нашли? Если уж будучая такая, тут ведь
люди кругом и ребятишки бегают. Кого-нибудь может этак вот
пропереть или закатать, напугать. Некоторые смеялись, особенно
ребята: вот мчатся наперегонки, никого не трогает, а ее одну – то
ли играет, то ли закатать хочет?
До отца не доходило, что это серьезно или нет, он тоже смеялся. Во дворе-то она ее не трогала, ведь ходила же она мимо – и
поила, и сено кидала – ничего, а на улице – все!
Но однажды шел отец откуда-то и вдруг летят – Дашка впереди, корова за ней. Только подбегает Дашка до ворот, как хлоп ворота-то закрыты! Кинулась под ворота – и подворотня заложена.
Дашка – на забор, да возьми и сорвись! Шмякнулась и подняться не может, а та и давай рогами подтыкать, а мычит по-бычьи,
странно так. Испугалась Дашка, да как закричит благим матом.
Бегут люди, соседи с палками, а отец уже тоже подрыгал на своей
деревянной ноге, как учешет батогом по бокам – а она хоть бы что,
даже глазом не повела. Как прыгала возле девчонки, так и прыгает, подтыкает.
Выскочил, напротив жил, сосед огромного роста, с вилами, как
ткнет ее в бедро – она сразу кинулась бежать. Ворота уже открыли
и она нырнула туда, гляди – снова воротилась и опять летит на улицу. Кровь хлещет из бедра, а соседи кричат: «Пусть, так и надо ей,
будет знать, дура рогатая, зачем своего же обидела, у-у она, она,
теперь каждый день будет так, пока не проколет насмерть.
Кто кричит: «Убрать ее, кто – ничаво, обмелится, девку не посылай только. Но кого же больше, как не ее?
– Я не видел, – сказал отец, – вроде смирная была, да жалко,
молочная шибко корова, такой не найдешь сразу.
Эту корову сбыл, купил другую – детям без молока не жизнь в
деревне.
