убийственно монотонным голосом.
– Вот, держи, дружище, большущее спасибо, – затараторил Банни, роясь среди чашек и бокалов. – Я твой должник на…
– Привет, – холодно сказал Генри, поворачиваясь ко мне.
– Привет.
– Как дела?
Он был похож на робота.
– Отлично.
– Это хорошо.
Банни наконец отыскал счет:
– Вот, вот он, старик.
Некоторое время Генри разглядывал листок с абсолютно каменным лицом.
– Кстати! – оживился Банни. В напряженной тишине его голос звучал как иерихонская труба. – Хотел было извиниться, что оторвал тебя от очередной книженции, но ты, я вижу, как всегда, притащил ее с собой. Что там у тебя? Что-нибудь интересненькое?
Генри молча протянул ему книгу. Надпись на обложке была на каком-то восточном языке. Банни тупо уставился на заглавие, затем сунул книгу обратно Генри в руки.
– Замечательно, – выдавил он каким-то полуобморочным голосом.
– Вы готовы? – резко спросил Генри.
– Конечно, конечно. – Банни торопливо вскочил, чуть не опрокинув стол. – Одно лишь слово, трам-пам-пам, и в тот же самый миг…
Генри оплатил счет. Банни увивался вокруг него, как провинившийся ребенок.
Дорога домой была сплошной пыткой. От Банни, сидевшего сзади, летел фейерверк блестящих, но обреченных на провал попыток завязать разговор, одна за другой его остроты вспыхивали и гасли. Генри не сводил глаз с дороги, а я нервно щелкал крышкой пепельницы под приемником. В конце концов до меня дошло, как это, должно быть, действует на нервы, и я с большим трудом заставил себя остановиться.
Сначала Генри отвез домой Банни. Изливая потоки бессвязных любезностей, Банни хлопнул меня по плечу и выбрался из машины.
– Ага, отлично, Генри, Ричард, вот мы и дома. Замечательно. Прекрасно. Тыща благодарностей… отличный обед… ну что ж, ту-туу, пока-пока…
Он хлопнул дверцей и потрусил к входу.
Едва он скрылся в общежитии, Генри повернулся ко мне:
– Мне очень жаль.
– Нет-нет, что ты, – ответил я, сгорая от стыда. – Просто вышла небольшая путаница. Я верну тебе деньги.
– Не вздумай. Это он во всем виноват.
– Но…
– Он сказал, что приглашает тебя, так ведь?
В его голосе звучало осуждение.
– Э-э, да.
– И совершенно случайно забыл дома бумажник?
– Ну, оплошал, со всеми бывает.
– Оплошность тут ни при чем, – отрезал Генри. – Это гнусный розыгрыш. Он принимает как данность, что те, кто рядом, готовы в мгновение ока оплачивать астрономические счета. Ему и в голову не приходит, в какое неловкое положение он ставит людей. Что, если бы меня не оказалось дома?
– Я думаю, он на самом деле просто забыл.
– Вы ехали туда на такси, – тут же сказал Генри. – Кто платил?
Я машинально
