себя прекрасно, не двигается, даже когда старуха начинает выбирать леску. Я на всякий случай отхожу в сторонку. Старуха проверяет нетронутую наживку на крючке. Капли воды падают на пересохшие доски причала. Река лижет берег, плещет у деревянных подпор. Старуха, по-прежнему не вставая, ловким движением руки забрасывает леску с грузилом подальше, катушка негромко жужжит, грузило уходит под воду точно там же, где раньше. По воде разбегаются легкие круги. Вокруг полный штиль…
А затем старуха делает нечто совсем уж странное – достает из кармана кусок мела и пишет на доске у ног: «МОЕ». На соседней доске выводит: «ДЛИННОЕ». А на третьей – «ИМЯ». Потом прячет мелок и снова берется за леску.
Я жду объяснений, но старуха молчит.
– Это вы о чем?
– Что значит «о чем»?
– Ну вот, вы только что написали…
– Это инструкция.
– Для кого?
– Для того, кто появится здесь через много лет.
– Но ведь это же мел! Его смоет!
– С пристани смоет, да. Но не из твоей памяти.
Ага, у бабуси совсем крыша поехала. Но я молчу, конечно, – очень хочется еще зеленого чая.
– Допивай, раз хочешь, – говорит она, будто прочитав мои мысли. – Магазина по дороге ни одного не попадется, пока вы с мальчишкой не доберетесь до Оллхэллоус-он-Си…
– Большое вам спасибо. – Я наливаю себе полную кружку. – А вы точно больше не хотите? Там ведь ничего не осталось.
– Услуга за услугу, – отвечает она и глядит на меня зорко, как профессиональный снайпер. – Возможно, мне понадобится приют.
Приют? Какой еще приют? Для душевнобольных?
– Я что-то не понимаю…
– Мне нужно убежище. Схрон. Особенно если Первая Миссия провалится, как ей и суждено.
Да, нелегко с психами!
– Но мне всего пятнадцать лет, – говорю я. – И у меня нет ни приюта, ни… э-э-э… схрона. Уж простите, но…
– Ты идеально подходишь. Неожиданная. Значит, я тебе чай, а ты мне убежище. Ну что, договорились?
Да, папа прав: от пьянчуги легче отделаться, если сначала с ним во всем соглашаться, а потом отправить его куда-нибудь, пусть проспится. А может, психи вроде пьяниц, которые никогда не трезвеют?
– Ладно.
Она кивает, а я продолжаю пить чай, пока сквозь тонкое дно пластмассовой кружки не начинает просвечивать солнце.
Старая карга глядит куда-то вдаль:
– Спасибо тебе, Холли.
Ну, я тоже ее благодарю, отхожу на пару шагов, но потом останавливаюсь и возвращаюсь к ней.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Не оборачиваясь, она спрашивает:
– А каким именем меня крестили?
Что за дурацкая игра!
– Эстер Литтл.
– Ну а ты откуда знаешь, как меня зовут?
– Но вы же… только что мне сказали.
Сказала ли? Наверное, да.
– Значит, договорились.
И больше Эстер Литтл не произносит ни слова.
К
