последние истории, гулявшие в народе, собственноручно кормил и поил, передавал подробную информацию о местонахождении Аэлиты, которая всё никак не могла начать разрешаться от бремени. Икар настойчиво просил Пу отгонять от неё ротозеев, которые хоть немного были похожи на самого Икара, но мальчик совсем не понимал это странное желание. Во время пребывания Пу с ним рядом, жизнь Икара будто останавливалась. Он сидел ровно на своём предмете, никуда не отходя и не отлучаясь. Икар лишь подсовывал под себя таз, чтобы наполнить.
Едва только Пу покидал соту, Икар оживал и бросался раскапывать серебристую рукоять, уже прилично стёртую в нескольких местах. Он хватался за неё, вытаскивал недозеркало и наделял всеми положительными качествами, которые он знал, одушевлял его, вёл предельно откровенные беседы о всяких пустяках, смеялся. Оно стало центром мироздания. Икар постоянно ожидал, что оно вот-вот воссоздаст того безобразного и грязного человека, как в прошлый раз. И это видение должно было до конца открыть завесу и поведать о новых неслыханных возможностях человеческого существа, уснувших много надземных лет назад. Одна только мысль о том, что ничего подобного больше ни у кого нет, необычайно сильно возбуждала, как не смогла бы ни одна самая прекрасная и умелая женщина его небольшого города.
– Моё, это всё моё, было, есть и будет… Моё…, – повторял он каждый раз. – Покажись мне снова, куда ты ушёл? Никто не хочет меня больше слушать, точнее, мне не с кем поделиться, у меня накопилось столько всего. Ты там, да? Я всё никак не могу тебя увидеть, ты такой маленький, маленький молчаливый человек, мелькаешь и мельтешишь. Я завладел одной женщиной, так как ты меня научил. Она возвращается ко мне вновь и вновь, она видит во мне силу, которую я получил от тебя. Неординарная женщина, которая перестала вести разговор. Я могу говорить ей теперь всё, что захочу.
На протяжении нескольких надземных лет с того поворотного момента, как он нашёл этот предмет, его тяжким бременем и изматывающим занятием были тщетные потуги снова разглядеть то постороннее лицо в столь крохотном кусочке зеркала. И с тех самых пор мозг подвергался прогрессирующим изменениям, порождающим и множащим сложные вопросы, которые были лишними и никому не нужными в этом дивном мирке. Также последние асоциальные поступки в отношении Аэлиты явно демонстрировали происходящие серьёзные перемены.
В тот самый переломный надземный день в соту залетел Пу раньше обычного.
– Я бежал очень быстро, чтобы сказать, что Аэлита, наконец, начала рожать! – Сердце Икара чуть не выпрыгнуло из груди, вещь выпала из рук, и он от неожиданности лёг на неё.
– Что там у тебя такое, Икар? – спросил Пу и напряг мышцы, приготовившись к напряжённой борьбе, которой они так любили заниматься.
– Это моё, – коротко ответил Икар, даже не посмотрев на карапуза – Моё, слышишь?
Пу предпринял вялую попытку
