повсюду и что-то настойчиво искали. Он столкнул с себя упавшего мужчину, поднялся с пола и протиснулся наружу. Вокруг соты собралась огромная толпа-очередь. Они заходили и выходили, снова и снова, снова и снова. Икару нужно было бежать оттуда, чтобы ненароком не проболтаться о своей тайне. Но он продолжал стоять вместе со всеми, с совсем пустой головой, ибо всё это творящееся на его глазах действо целиком и полностью вышибло остатки разума. Он забылся и тоже встал со всеми в очередь.
– Почему тут так много народу? – спросил Икар, впереди стоя́щего. – Что они хотят?
– Внутри этой соты произошло что-то такое, чего никогда не было раньше, – неуверенно ответил незнакомец.
Буквально из ниоткуда выскочил Пу и тут же указал на Икара пальцем.
– Это он имеет что-то, чего ни у кого нет, – сказал мальчуган. – Он изменённый и ему не нравится есть Копру, вот.
Икар беспомощно завертел головой по сторонам. Несколько человек обернулись и принялись вопрошающе смотреть на него в ожидании вразумительного ответа или объяснения. Никто не знал, что такое ложь и как ею пользоваться. Но она была нужна тогда, и он приоткрыл рот, чтобы тут же воспользоваться ею, но у него, конечно же, ничего не вышло.
– Я ухожу отсюда и мои руки пусты, – коротко сказал он, показал им ладони и захромал прочь в надежде, что всё скоро позабудется, уладится, народ рассосётся, и он снова вернётся к своей вещи. – Нужно создать неординарную соту прямо между горой и озером, зачем так далеко ходить, если можно оставаться всегда в одном месте со своим предметом? – тихонько произнёс себе Икар по пути к этим двум главным объектам. – Да, и замазать входной проём, угу, и построить ту же самую штуку, чтоб перелазить. – Он широко улыбнулся. – Да, и только я смогу смотреть на моё. Сначала стройка, потом Аэлита. Она ещё не может ходить, в любом случае, пусть дожидается.
Икар потихоньку возвращал кратковременно растерянный разум назад в черепную коробку, сидя у подножия горы и жуя осточертевшую своим однообразным вкусом Пищу. Всё перемешалось: бегающие и ползающие беспризорные дети, рожающие и орущие от боли женщины, стонущие от плотского удовольствия любовники. Вся эта подвижная и неугомонная живая масса будто всегда тяготела к взаимному сплочению, к сотворению одного большого запутанного клубка с торчащими наружу руками и ногами. Эти люди ни дня не могли протянуть без того, чтобы не насытить другого Копрой, чтобы не вставить в другого член или не поведать в доскональностях обо всех этих значимых событиях каждому новому встречному.
Икар второпях освободился какой-то пожилой женщине на грудь, затем сходил к Озеру и опорожнился в него. Он побродил по окрестностям, облюбовывая себе местечко. В конце концов, его решением стало построить соту прямо перед озером, там, где подножье горы было максимально близко. «Вместо того чтобы таскать тазик, можно же высунуть пенис в щёлку и опорожниться,
