наши желудки голод был усмирен. Но оно требовало дальнейшего обсуждения. Первым выступил Гильом; среди нас он считался самым грамотным и знатным. Он окончил Сорбонну перед войной, и по происхождению дворянин. Гильом предложил: для того, чтобы был порядок, избрать старшего. Раздались одобрительные возгласы с упоминанием его имени. Считая вопрос со старшим решенным, он сказал, что следует прекратить эту дурацкую затею с плетением сети, а просто изготовить еще пяток удочек и все. Это предложение было подхвачено почти единогласно; уж больно кропотливым и нудным оказалось это занятие – вязание узелков. Возразил лишь Лавуазье, который плавал когда-то на рыболовецком судне. «А известно ли вам, если ветер завтра подует с другой стороны, то ты можешь сидеть со своей удочкой хоть сутки, но ни одна рыбка у тебя не клюнет?» Его никто не поддержал, никому не хотелось выполнять работу от которой болели спина, шея и пальцы. Тогда слово взял Каспар. Он тоже слышал, что бывает такое направление ветра при котором рыба не желает клевать, но не в этом загвоздка. Все дело в том, что сеть мы поставим с наступлением темноты, а вытащим до восхода солнца, иными словами, мы это проделаем незаметно, вот что главное. Не нужно обольщаться, что мы здесь в безопасности. Если нам с отмели видна дорога, ведущая в Ак-Мечеть, то наверняка сверху также можно заметить рыболовов, сидящих на отмели. А это значит, что нас поймают еще до возвращения «Шарлотты». Насчет того, что старшим будет Гильом я ничуть не возражаю, но сеть я доплету сам. И он тут же принялся за работу, к нему присоединились Лавуазье и я, а вскоре и Жульен. Остальные, вволю позлословив над нашим пустым, на их взгляд, занятием, с наступлением сумерек отправились к морю с удочками. Мы еще не уснули, как стали возвращаться по одному наши рыбаки без улова, но зато чертыхаясь на все лады. Оказывается, после того, как они забросили удочки, к берегу пригнало огромное пятно водорослей, и невозможно стало понять в этой каше, что там происходит с поплавком. Налетевшие комары завершили разгром рыбацкой артели.
ВТОРОЙ КАМЕНЬ
Утром они единодушно, при молчаливом согласии Гильома, попросили Каспара принять командование отрядом и выразили желание продолжить изготовление сети. Но Каспар оставил вязать узелки троих самых молодых (у них пальцы гибкие), остальных отправил собирать сухие ветки и складывать в одну из пещер. Все недоумевали: к чему это? но повиновались, пусть даже неохотно. К вечеру сеть, наконец, была готова, ее тут же поставили, а перед самым рассветом вытащили и возликовали; она была полна рыбы, преимущественно крупной; часть ее пошла в пищу, остальную развесили для сушки. Следует заметить, что наш командир развил слишком бурную деятельность по обустройству лагеря; мы все не могли понять к чему все это, если до прихода судна оставалось четыре дня. В первый же день он потребовал всех сдать ему спички и соль, причем в самой категорической форме, и заставил дежурить по очереди: наблюдать за горизонтом
