Начни с двенадцатого стула. Журавлева Оксана Владимировна

      ВСЕ ДОСТАНУ, ПРИВЕЗУ.

      ВСПОМНИ, Я У ШКАФА ЖДУ.

      Тревога носилась по коридорным ульям. От несгораемого шкафа веяло Сибирью. Многие люди проходили по коридору цивильно. Но от них пахло табаком или водкой, аптекой или селедкой. Лиц их Воробьянинов не видел. Различал лишь в тишине дробь шагов их в темноте. А Лиза все не приходила. И это Ипполита злило. И только к девяти часам они вышли к карамельно-ореховым небесам. Звезды, вытаращив глаза, искоса глядели. Улыбалася луна, качаясь на качели.

      – Где же будем гулять? – спросила Лиза.

      Ипполит Матвеевич посмотрел игриво. И заговорил словами иммигранта, что Париж – премьера город, а Москва – базарка.

      Было время у дворян, жизнь крутили барабан. Денег, время не жалели. Ели, пили, что хотели. Шли пешком. Вечер маячил тусклым счастьем на заре. Лодки плыли, шли трамваи. Разговорчик был в цене. Ухватившись за руку кавалера, Лиза рассказала ему о своих огорчениях. Про ссору с мужем, про трудную жизнь подслушивающих соседей – бывших химиков. И как ей хочется откушать заморских фиников. Ипполит Матвеевич слушал, соображал. Вальс кружил демоны под звонкий шум гитар.

      – Пойдемте в театр, – предложил Ипполит.

      – Лучше в кино, там дешевле и голова не болит.

      – Причем тут деньги? Такая ночь! Какие деньги?

      Демоны запели хором, не торгуясь, наняли им тройку лошадей. Облака от счастья захлебнулись и растаяли туманом средь ночей. Фильм они не досмотрели, места были дорогие, неудобные такие. Вот если бы первый ряд взять по дешевке. Можно было смотреть зараз «Семнадцать мгновений весны» каждый час. Карман и душу грели денежки. Они глоток вина и жирный бутерброд. Сезон любви поскрипывал воротами, и Киса сделал марш-бросок. Он ослепить решил девчонку роскошью, небрежными манерами в деньгах.