лишь горчичный порошок.
Оставив в покое ступу, прокурор медленно перемещался по комнате, насколько вообще было возможным передвигаться в его одеяниях. Через несколько шагов он оказался возле камина.
– А что камин теплый? – неожиданно спросил прокурор, круто развернувшись в сторону Анны. – Разве нынче ночи холодные?
Анна почувствовала, что губы предательски сжимаются, а руки слегка трясутся от нескрываемого волнения.
Возле камина на небольшом столике лежала толстая в черном кожаном переплете с золотыми украшениями книга. Как же так? Как так получилось, что она не убрала этот старинный фолиант? Первый раз за все пребывание здесь Анна что-то не убрала с глаз тех, кому это не предназначалось. Что же с ней такое произошло!
Кардинал осторожно перелистал несколько желтых, поеденных временем, да и не только им, полумертвых страниц. Он принялся медленно читать вслух:
– Tolle philosophica mercurius calore, donec vertatur rubrum leo. Латынь… Любопытно.
И кардинал углубился в чтение текста:
– Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови.
В помещении повисла остро звенящая натянутой струной тишина.
Когда Анну сопровождали гвардейцы швейцарского полка, братья-кармелиты стояли вдоль дорожки, истово крестились и сочувственно, с нескрываемым страхом смотрели то на Анну, то на прокурора, который уверенной походкой шел впереди хозяйки все еще великолепного сада. У ворот ждал Антонио. Приближаясь к воротам, Анна замедлила шаг. Проходя мимо аптекаря, она на мгновение остановилась и взглянула ему прямо в глаза:
– Зачем?!
В ту же крохотную секунду она увидела, как зрачки Антонио стали расширяться, и в них разверзлась преисподняя. Когда лицо аптекаря деформировалось в лик Предателя, Анна горестно-отчаянным шепотом чуть хрипло вымолвила:
– Будь ты проклят…
Антонио моргнул, и ад захлопнулся.
Ученые и учителя
На улице совсем стемнело. Час был поздний, и людей на аллее между Шестой и Седьмой линиями Васильевского острова осталось совсем мало, а те, кто по какой-либо причине оказались на улице, спешили
