около двух тысяч человек, которые вдруг двинулись в сторону редакции «Ленинградской правды» за разъяснениями, ведь после той публикации не было никакого опровержения.
После отражения первой атаки толпа снова стала стекаться на площадь. Было много туристов и просто зевак вроде нас. Все находились в радостном возбуждении. Santana не приехал, однако, сам того не подозревая, послужил поводом для единения огромного количества людей. Было очень приятно ощущать это единство. В это время по кругу пустили две поливальные машины, которые якобы должны были чистить площадь. А со стороны Капеллы стали снова стягиваться военные машины и другие поливалки. Было видно, что сейчас снова начнется. И действительно: поливальные машины построились в колонну и двинулись на толпу, направив вверх брандспойты, а из-за машин выбегали менты и разгоняли людей. Такая же колонна двинулась со стороны Адмиралтейства. Картина было просто восхитительная, было похоже на психическую атаку из «Чапаева». Кто не бежал, того не трогали. Можно было просто отойти на несколько шагов в сторону и наблюдать. Площадь очистили мгновенно. И когда на площади уже почти никого не осталось, по ней стала ездить милицейская машина с громкоговорителем и объявлять, что концерта не будет. Мы с Мишей потеряли друг друга из виду, и я пошел к Марату. По дороге я встречал возбужденные осколки толпы.
С Мишей Шишковым я познакомился еще в тот период, когда работал экспедитором и возил пластинки. Как-то я приехал в Красное Село с партией пластинок, и Миша, работавший в магазине продавцом, вышел принимать товар. Он тут же вовлек меня в интеллектуальную беседу о том, что я слушаю и какие у меня музыкальные пристрастия. Мы обменялись телефонами, и с тех пор он на двадцать лет занял заметное место в моей жизни. Он был странен, и его все сторонились. Когда он появлялся в «Сайгоне», разговоры тут же затихали: за Мишей прочно закрепился ярлык стукача, которым он конечно же не был. Но, вероятно, в любом кругу людей должен быть изгой, и Шишков для этой роли отлично подходил. Редкий день обходился без его звонка. В более поздний период нашего знакомства в моей жизни произошел связанный с ним любопытный эпизод, который многому меня научил. Но об этом я попробую рассказать позже, если не забуду. Я и так отвлекся от основной темы своего повествования.
Осенью нам удалось пригласить Хейна Маринуу из Таллинна, и в подростковом клубе на Саперном, где репетировал Союз Любителей Музыки Рок, мы устроили многочасовой киносеанс. Народу было как на сейшене, и мы собрали деньги, которых хватило, чтобы оплатить ему дорогу, проживание и питание.
Как-то я случайно узнал, что в ДК им. Капранова выступает Кларенс Браун по прозвищу Gatemouth, о котором я раньше ничего никогда не слышал. Это был блюзовый гитарист самого высшего эшелона, на которого молились Эрик Клэптон и Фрэнк
