ему позволительно ломать руки и выбивать суставы. Ненавижу эту инфантильную героику.
В марте две тысячи четвертого, за пять дней до первенства по фрирайду, Худой вылетел на камни и сломал пястную кость. В Тырнаузе ему наложили гипсовую лангету, она не влезала в перчатку, и Худой заматывал кисть шарфом. За два дня до соревнований Худого возле «Ая» сшиб чайник – ударил плечом в лицо, выбил зуб. А накануне старта Худой упал на обледенелой дорожке возле «Купола» и ушиб плечо. Утром Худой зафиксировал плечо эластичным бинтом, замотал шарфом лангету и взял третье место, уступив лишь Летаги и Юрцеву. Вечером в «Чегет» приехал Гаривас. Про пястную кость, выбитый зуб и плечо он знал от Шевелева, а про третье место ему рассказал Рустам, когда встретил Гариваса в Минводах. «Вадик у нас герой, – уважительно сказал Рустам. – И гипс, и зуб выбили, и плечо ушиб – а третье место взял». Гаривас встретил Худого в баре, пожал ему руку и сказал: «Тебя, герой, такими темпами скоро будут в цинкаче сверху спускать, а внизу ловить».
Ольга вышла, а Бравик опять стал просматривать фотографии. Вдруг он нахмурился. Что-то странное было в одном из только что увиденных снимков. Странное и неприятное. Бравик вернул кадр с Ялтой, потом кадр с Чегетом. Нет, не то… Он открыл кадры с Ай-Данилем, с празднованием Гениного тридцатипятилетия, с Витькой под новогодней елкой. Не это… Банкет по случаю защиты его докторской, Гаривас с Шевелевым играют в нарды в вестибюле «Чегета»… Не то… Никон колет дрова на даче, Юля Милютина рисует шарж на Худого… Вот. Бравик прикусил губу и, не отрывая глаз от монитора, нащупал на столе сигареты.
В нижнем правом углу кадра были дата и время: 10.03.2005. 2-46 p. m. Гаривас и Гена обнимали за плечи сидящего между ними Худого. Все трое развалились на диване со спинкой из квадратных подушек. В кадре были сервировочный столик с бутылкой «Ахтамара», рюмками и тарелкой с нарезанным сыром. Еще в кадр попала тумбочка, на ней лежали две маленькие плоские коробки.
Бравик потащил из пачки сигарету, сломал, достал другую, неловко закурил.
«Чертовщина какая-то… – растерянно подумал он. – Бред…»
Худой на снимке был чудовищно истощен. Землистая кожа обтягивала скулы, виски и глаза провалились, над вырезом футболки торчали бугристые ключицы. Бравик кликнул символ лупы с плюсом, сдвинул изображение влево, и стали отчетливо видны плоские коробки на тумбочке. Можно было разобрать названия: «трамал», «флормидал», «дионин».
– Тут есть коньяк, – сказала Ольга, – хочешь?
– Нет, спасибо… – Бравик обернулся. – Скажи мне вот, какой вопрос: где мог быть Худой десятого марта две тысячи пятого года?
– В горах, наверно. Он же всегда уезжает в горы в конце февраля. А чего ты вдруг?
Поверху изображения шла надпись «Корр.26.jpg». Бравик свернул окно, просмотрел все ярлыки на рабочем столе, открыл и закрыл несколько папок и наконец в папке «Мое» нашел папку «Корр». Кликнул, но папка не открылась, а появилось «Enter password».
– Оль… – Бравик снял очки и щепотью помял переносицу. –
