оправе. – Даже ночью покоя нет! Держу пари, опять тот надоедливый миссионер со своей дурацкой благотворительностью. Жертвы наводнения, жертвы наводнения! Где они, эти жертвы? Всё просят и просят деньги, а я пока не видел ни одной из этих жертв! Как будто… Кто это? – вполголоса спросил он у слуги, появившегося из-за портьеры.
– Синьор Массигер! – объявил слуга.
Доктор Мартора обрадовался.
– А, наконец-то, наш милый Массигер! Мы тут на днях дискутировали… О, из этого молодого человека выйдет толк.
– Пусть он будет хоть семи пядей во лбу, – проговорила синьора, – меня это как раз меньше всего волнует. Вам бы только поговорить… Не люблю я этих дискуссий. И вообще я должна сказать, что этот молодой человек у меня симпатий не вызывает… Послушай, Джорджина, – повернулась она к дочери, – будь любезна, поздоровайся с ним и сразу отправляйся спать. Уже поздно, дорогая.
– Готова поспорить, – с дерзкой усмешкой ответила дочь, – если бы Массигер вызывал у тебя симпатии, то сейчас было бы не так поздно.
– Не говори глупостей, Джорджина, я просто… О, добрый вечер, синьор Массигер. Мы уже не надеялись увидеть вас сегодня. Обычно вы являетесь раньше…
Юноша остановился на пороге, приглаживая взлохмаченные волосы и с изумлением оглядывая семейство Гронов. Так они ничего не знают? В странном волнении он шагнул вперед.
– Добрый вечер, синьора Мария, – сказал он, пропуская выговор за поздний визит мимо ушей. – Добрый вечер, синьор Грон, привет, Джорджина, привет, Федри, ах, простите, доктор, вы против света, я вас не приметил…
Движения его были суетливыми, как будто ему не терпелось сообщить важную новость.
– Вы слышали? – наконец решился он, не дождавшись наводящих вопросов. – Вы слышали, что дамба…
– О да, – перебила Мария Грон с непогрешимой непринужденностью. – Ну и погодка, не правда ли? – И улыбнулась, чуть прикрыв глаза, приглашая его хранить молчание. (Ничего не выйдет, подумала она с досадой, догадливостью он никогда не отличался.)
Но Грон-отец уже встал из кресла навстречу гостю.
– Нет, Массигер, мы ничего не знаем. Что-нибудь новое?
– Да что может быть нового, – живо отозвалась жена. – Не понимаю, дорогой, отчего ты сегодня так нервничаешь…
Массигер сконфузился.
– Да нет, – пробормотал он, лихорадочно соображая, как бы ему выпутаться. – Насколько мне известно, ничего нового. Вот только с моста…
– Ну ясное дело, река разлилась! – бросилась ему на помощь синьора Мария. – Впечатляющее зрелище, верно? Ты помнишь, Стефано, Ниагару? Сколько лет прошло…
Массигер подошел к хозяйке дома и, воспользовавшись тем, что Джорджина и Федерико обменивались какими-то репликами, пробормотал:
– Но, синьора, река уже у самого дома, здесь оставаться опасно, разве вы не слышите?.. – Глаза его сверкали.
– Ты помнишь, Стефано, – продолжала
