с кладбища разлетятся вороны:О, ты страшна, но ты в моей судьбе,
Улыбнусь я тебе без стона и слёз
Из-под колёс.
Здесь герой хоть осознал, что не в ту влюбился, и другого выхода, кроме как кинуться под колёса, не нашёл. По всему поэтому мы в юности пели только первые два куплета. Если бы я был поэт, я бы закончил песню так: герой отлежался на пляже и вернулся на севера.
Но долго лежать неприлично,
Вернусь я до жизни столичной:
Хоть манит нас берег морской,
Пора возвращаться домой.
Покину я город Анапу,
Оставлю там БЕЛУЮ шляпу,
Где катится берег морской
Со своей непонятной душой.
Конечно, некто может надеть чёрную шляпу и отправиться на юга, чтобы там броситься под поезд, как говорится, suum cuique, но истории такие случаи не известны. Увы, у песен свои причуды: чем более несуразен и нелеп текст, тем больше шансов у песни на долгожитие. Эх, где мои семнадцать лет, где моя БЕЛАЯ шляпа:
Когда я был мальчишкой,
Носил я брюки клёш,
Соломенную шляпу,
В кармане финский нож.
Однова я зарезал,
Другова я убил,
А третьего, подлюку,
В колодце утопил!
Ну и:
Конь затопал, конь затопал,
Конь затопал вороной:
Из Ардатова милиция
Приехала за мной!
Я (без шляпы) на анапском пляже среди пляжных красоток; в левом верхнем углу видна голова шикарного мужчины в БЕЛОЙ шляпе (1960 г.)
Похищение и возвращение
Пятьдесят лет тому назад я добирался на работу из Царицына через Чертаново, кое состояло из трёх бревенчатых изб и было всё в садах.
Ныне это гигантский мегаполис с населением 1,5 млн чертановцев, условно поделённый на три полиса: Чертаново Дальнее, Чертаново Ближнее и Чертаново Срединное без садов, но с бульварами и примкнувшим к нему Битцевским лесопарком.
В каждом полисе свои чиновники, своя полиция и свои банды, в том числе банды по изъятию авто у жителей.
И даже свой разбойник-душегуб c ласковой фамилией Пичушкин, за десять лет загубивший шестьдесят невинных душ чертановцев в Битцевском лесу. Доблестная чертановская полиция десять лет не могла его найти потому, что не искала.
Мне довелось испить горькую чашу до дна, когда пересёкся с такой бандой и лишился своей «ласточки». В ОМВД мне сказали: в лучшем случае твой «Форд А» перегнали на Кавказ, где он возит джигитов из аула в аул, где нет ГАИ, в худшем – разобрали на запчасти, в любом случае – никаких шансов.
Я смирился, рана постепенно закрылась. Ровно через два года у меня зазвонил телефон:
– Это полиция.
Я похолодел: на чём же я погорел?
Как там у поэта:
И с отвращением читая жизнь свою,
Я трепещу и проклинаю
И горько
