style="font-size:15px;"> В «Персидских мотивах» («Улеглась моя былая рана») герой Есенина якобы лечит свой запой «синими цветами Тегерана». Исполнители текста не задумываются, как это можно лечить запой цветами? Васильками, что ли?
На самом деле лечение происходит не чем, а когда – «синими ночами Тегерана». Ср. «Взвейтесь кострами, синие ночи…» – эпитет был в те годы популярен! Далее, впрочем, поясняется, чем: сменой обстановки, ночными посиделками в чайхане и крепким чаем, не «красным». Красный подают где-то на Тайване. Крепким – в противовес крепкой водке. Здесь неважно, чёрный, зелёный или красный, главное – крепкий. Если даже поэт в рассеянности написал «красный», в песне можем его поправить. Ну и, конечно, герой лечится, рассматривая персиянок, сравнивая их с северянками, даже через чадру видит их розовый румянец, а уж про «движенья стана» лучше помолчим. Главное – одно слово, один эпитет, и текст превращается в глупость. Если Али-Баба образ собирательный, то даже Есенина можно считать одним из прототипов, разве что танцевал он не буги-вуги, а чарльстон и тустеп.
