специально для облегчения задачи; и сто рублей она тоже взяла не случайно. Что ей стоило взять, например, пятьдесят? На кефир с булочкой бы хватало, а таксисту, точно, нет…
Наконец машина остановилась.
– Вы поможете? – обратилась Аревик к водителю.
– Нет, барышня, – тот усмехнулся, – он, извините, блеванет, а мне еще всю ночь работать. Спасибо, машину не загадил.
Аревик вздохнула. То, что в мыслях казалось простым и легким, на деле выглядело почти невыполнимым. А тут еще, как назло, соседи высыпали во двор. …Ну и пусть, – разозлилась Аревик, – в конце концов, они никогда даже не замечали, что я существую. Пусть теперь узнают!..
– Костя, давай ножку… – просюсюкала она, как ребенку, и Костя с трудом поднял ногу, – умница. Теперь держись за меня, – она подлезла под его руку и кое-как выволокла наружу.
…Стыд-то какой, – Аревик старалась не смотреть на оккупировавших скамейку бабок, – и зачем я с ним связалась? Мало алкашей я видела?.. – однако перед глазами возникла стена с картинами, – нет, не все алкаши одинаковы. Может, я сама и виновата. Неизвестно, правда, в чем (это как с проклятым пятном), но наверняка виновата сама…
Открыв дверь и не дав при этом Косте упасть, она втащила его в квартиру. Помогла опуститься на диван, а не на пол в прихожей; подсунула под голову подушку; поправила ноги и отдышавшись, уселась рядом на стул. Впервые в ее комнате спал мужчина. Какая разница, в каком он состоянии, и как он отнесется к ней, когда проснется? Главное, он здесь. Может, где-то в ее снах и кроются куски правды?..
…Нет, не в этом дело. Я просто не могла бросить человека и все… – Аревик включила телевизор, максимально убрав громкость, и отвернулась к экрану, чтоб не видеть лежащего на диване тела.
…Как классно, что теперь телеканалы работают круглосуточно!.. Аревик посмотрела комедию, триллер, маленький концерт, новости, а когда началась еще одна комедия, небо стало голубеть, и во дворе захлопали дверцы автомобилей (это были дачники, встававшие ни свет ни заря, чтоб не провести половину выходных в пробках). …Ну и что дальше? – подумала Аревик, – вот, и прошла ночь. Ночь с мужчиной… как интригующе звучит, – повернувшись к Косте, она увидела, что глаза его открыты, и он удивленно осматривает комнату. И вот тут Аревик испугалась. Сейчас перед ней находилось не тело, которое можно кантовать, как угодно, за которое можно думать и даже говорить, а пусть не вполне трезвый, но человек. И что этот человек ей сейчас скажет?..
Она не решилась подойти, а лишь развернулась на стуле и уставилась на него своими огромными черными глазами.
– У тебя красивое имя, – с трудом произнес Костя, – только я не могу его вспомнить.
– Аревик.
– Да, Аревик. Правильно. А где я?
– У меня дома. Ты… (она не стала употреблять слово «бросили») остался в галерее, но там же плохо.
Костя вдруг протянул руку. Что он хотел изобразить этим жестом, неизвестно, но Аревик вложила
