ним, потом снова залегли. Когда немец возвращался обратно, они вдвоем бросились на него: я услышал только приглушенный хрип.
Круглов приказал мне и Ульянову следовать за ним, а остальным оставаться на месте и наблюдать за дорогой. Без особой осторожности командир роты подошел к землянке и с силой толкнул ногой дверь. За столом сидели два немецких офицера: один наклонился над картой, другой что-то говорил по телефону.
Круглов крикнул:
– Хэнде хох![13]
Офицеры, вскочив, подняли руки вверх и смотрели на нас расширенными от страха глазами. Мы обезоружили их, забрали карту, бумаги.
Возвращались мы лесом, двигаясь цепочкой. Впереди шли Круглов и Романов, следом я и Ульянов вели офицеров: один из них все время мычал и то и дело вертел головой. Позади нас шли остальные бойцы. Темнота сгущалась, как это всегда бывает перед рассветом. Было страшно, за каждым деревом нам чудился враг…
Ульянов шепнул мне:
– Улов-то хорош! А как дотащим?
Но вот в условленном месте нас встретили саперы.
– В сторону траншеи прошло много немцев, – доложил старшина Кудрявцев. – Танки стоят все на том же месте.
Мы укрылись в кустарнике, поблизости от передовой траншеи. Сюда уже достигали лучи осветительных ракет, взлетавших в небо над нейтральной зоной. По шуму и сдержанному говору можно было догадаться, что на передовую подходили новые подразделения немцев.
Я стоял около Круглова и, когда взлетали ракеты, следил за его лицом. Оно было суровее обычного, глаза пристально всматривались в темноту. На высоком лбу сбежались морщины. Командир искал выход из трудного положения. Потом лицо прояснилось, на губах заиграла улыбка, и он поманил к себе Романова:
– Снимите мундир и пилотку с офицера, и оденьтесь в его форму.
Никто не знал, что задумал командир, но по его приказу Романов оделся в форму немецкого гауптмана. Узнать его сейчас было невозможно – он совершенно перестал походить на себя.
Круглов внимательно посмотрел на Романова:
– Хорошо. Пойдете в траншею один, там вызовете командира и скажете, что занимаетесь поиском русских разведчиков, проникших в тыл немецких частей. Если он заметит обман, убейте немца из пистолета – это будет для нас сигналом: мы сию же минуту придем вам на помощь. А если все будет хорошо, вызовите нас…
Я придвинулся к Романову:
– Петя, проси командира взять меня с собой… Понимаешь, всякое может случиться…
Круглов разрешил мне сопровождать Романова и протянул трофейный автомат. Я поплотнее застегнул капюшон немецкой маскировочной куртки и двинулся за товарищем. Подойдя к траншее, Романов не задумываясь спрыгнул вниз, – и я последовал за ним. Мы оказались лицом к лицу с немецким солдатом. Романов приказал ему срочно вызвать начальника.
Я стоял будто не на земле, а на раскаленном листе металла.
Руки вверх! (
