меня подкосились ноги и пропало желание есть.
– Да нет, – застрявший бутерброд наконец оказался в желудке. – Но если ты думаешь, будто я сейчас выпрыгну в окно, то ты ошибаешься.
– Прыгать не придется, – на нее было противно смотреть. – Муж – бывший.
– Ну ты, мать, даешь! – я схватил большой ломоть хлеба и подцепил на вилку огромный кусок ветчины. – Когда успела?
– Иди ты к черту!
Многострадальная дверь начала сотрясаться под мощными ударами ноги. Таня вышла в прихожую. Я – как хвостик – за ней.
– Открой, стерва. Убью! – Дверь уже лаяла.
В меня вселился дух Ричарда Львиное Сердце.
– Может быть, откроем?
– Ни в коем случае, – боднула головой Таня.
На лестнице к пьяным выкрикам примешался старческий женский голос:
– Борька! С ума сошел! Посмотри, который час! Люди спать ложатся.
– Пошла на хрен, лярва старая! – раздался рык дикого зверя.
– Мерзавец! – взвизгнула старуха. – Сейчас милицию позову.
– Зови хоть папу римского. Танька, открой! – Дверь вновь содрогнулась от удара.
Все тот же сердитый голос урезонивал:
– Нет ее дома.
– Вот я сейчас сломаю дверь и посмотрю, дома она или нет, – пробормотал Танин благоверный.
– Да что же это делается-то, а? Люди добрые? – взвыла старуха.
– Это соседка напротив, бабулька, – пояснила Таня. Дух Ричарда во мне не угасал. Она схватила мои крепко сжатые кулаки, сказала, успокаивая: – Ну что ты, дурачок! Тебе нужны пьяные разборки, да? Пусть поупражняется. Дверь железная, не вышибешь.
Где-то наверху хлопнула дверь, по лестнице простучали каблуки. Густой бас потребовал:
– Уймись, Боря.
Таня продолжала знакомить меня с соседями:
– Максим, с четвертого этажа. Он его уведет. Пойдем в комнату.
Удары стихли, за дверью забубнили мужские голоса, а мы вернулись обратно. Хотя окна комнаты выходили на пустырь, а пьяный Борис, выйдя из подъезда, не мог их видеть, Таня погасила свет, задернула шторы и включила ночник.
– Налей мне рюмку, – попросила она, присаживаясь на кровать.
Я исполнил желание мадам, подал рюмку, до краев наполненную коньяком, и занял позицию в проходе между кроватью и стеной.
– Богатая у тебя биография, – сказал я, взял у Тани пустую рюмку и поставил на магнитофон.
– Ты насчет мужа? – Таня пососала дольку лимона.
– Да.
– Ошибка молодости. Прожили мы с ним всего несколько месяцев, потом развелись. Полагала – принц, оказался нищий. Ты не думай, я говорю это не из меркантильных побуждений, а в духовном плане. – Голос Тани дрогнул. Упреждая мой новый вопрос, она вздохнула: – Давай больше не будем говорить о нем. Вечер и так уже испорчен.
Я посмотрел на Таню: струящееся
