Рома, прости! Жестокая история первой любви. Катерина Шпиллер
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Рома, прости! Жестокая история первой любви - Катерина Шпиллер страница 8
![Рома, прости! Жестокая история первой любви - Катерина Шпиллер Рома, прости! Жестокая история первой любви - Катерина Шпиллер](/cover_pre60207.jpg)
Нет, Ромка – не та птичка. Он птичка-невеличка. Хотя кто знает: если б она, Алена, взялась за него в свое время, может, и расшевелила бы мальчика. Но ее опередила Юля-курица. И стал Рома невеличкой-петухом, да еще таким, который не дерется, сидит в своем чудом сохранившемся СП и получает за это привычные копейки. Его курица работать не изволит, и господин Лавочкин на эти грошики содержит семейство, да еще иногда маме отстегивает на вечно больную и вечно живую бабушку.
Алена даже поежилась. «Как они еще не сдохли элементарно с голоду – загадка. Вот у них с Сашкой детей нет, родители в порядке (тоже нашли себя в коммерции), а доход раз в пятьдесят превышает так называемый доход Лавочкиных. Правда, большую часть они в дело вкладывают… Зато в квартире евроремонт сделали, по две тачки на брата уже сменили, за границу – как на дачу, хоть каждый месяц могут мотаться. И не дикари какие-нибудь: на Лайзе Миннелли были, на Джексоне были… И на этой… как ее… Монсеррат Кабалье тоже. И сидели всегда в первых рядах, а не на галерке.
А что видят эти Лавочкины? Ну да, видак, благодаря дяде Володе, у них есть. (Вот, кстати, мужик – у них с ним общие торговые дела – молодчина, тоже не растерялся в этой жизни, бизнес свой имеет, жену престарелую, как куколку, содержит, сын Максимка – словно принц упакован, с самым модным распоследнего разлива плеером. Володя еще и Юльке шмотки подкидывает – настоящий человек!..) О чем это она? Ах, да, о видаке. Предел радости Лавочкиных – кассеты из видеопроката. И не ездят никуда, и не ходят. Друзей порастеряли. Ведь кому они интересны? Кто сегодня любит бедных и убогих? Хоть бы что занятное было у них в доме, или сами умели бы людей развлечь! Последний раз Алена с Сашкой навещали Лавочкиных года полтора назад. Тоска смертная! Разговоры: сколько кругом бандюг, честному человеку аж душно, смотреть по телику нечего, спасибо, видак выручает, польская кухня, купленная на заре перестройки, разваливается, а на новую денег не хватает…
Фу-у, пропасть! Даже вино у них было какое-то дешевое, сивушное».
– Саш, к черту ностальгию по юности, давай к ним больше не ходить, – сказала Алена в машине по дороге домой, не признаваясь даже себе, что тяжелее всего ей было наблюдать Ромку в жалкой роли Юлькиного мужа.
– С превеликим удовольствием, – мрачно кивнул Сашка, тоже явно раздосадованный бездарной вечеринкой.
Не знали эти благополучные ребята, что в ту самую минуту Юля, моя посуду, говорила Ромке, тщательно вытиравшему со стола тряпочкой крошки:
– Кажется, это конец наших приятельских отношений. Мы теперь очень разные. Ты заметил, как они смотрели на нашу обстановку, мебель, посуду?
– Как? – грустно спросил Рома.
– С пре-зре-ни-ем! – повысила голос Юля. – Будто не видел! Они же теперь «новые русские»! А мы для них – «совки»!
– Может, они в чем-то и правы, – протянул Рома.
– Ах, так? Правы? – Юлька завелась, часто задышала, ее кулачки