девушки одни не остаются. Родня всегда им жениха найдёт, тем более для нашей Марины. Она у нас самая красивая в селе, – ответила занозам бухгалтерша.
– А если жених ей не понравится?
– Другого найдут, или какой-нибудь джигит украдёт.
– Слушай, Маринка, пока тебя не спёрли какие-нибудь уроды, – загорелась Валентина, не обращая внимания на бухгалтершу, – ты сама хоть на белый свет посмотри, чтобы потом в горной сакле было чего вспомнить. Пойдём сегодня с нами в военный санаторий на танцы? Там классно, не то что тут с нашими старпёрами. Я в первый день сюда пошла, так ко мне какой-то дед привязался, а у него уже мох из ушей торчит. Я ему: «Дедуля, я на песке танцевать не умею». Дед шамкает: «Какой песок, тут паркет». – «Да тот, дед, который из тебя сыплется!» Вмиг отвалил, – закончила она под общий хохот за столом.
Марина смеялась больше всех, так её звамучили приставания бодрых пенсионеров из отдыхающих. По кавказским законам старших надо уважать и ни в коем случае им не грубить. Но если старички-кавказцы тихо сидели на многочисленных санаторных диванах, изредка снимая папахи, чтобы протереть лысины, то их славянские ровесники, вспомнив молодость, вовсю ухаживали за молодыми женщинами и девушками. Марину вначале забавляли эти ухаживания, а потом при каждом приближавшемся престарелом ухажёре ей хотелось сказать что-то колкое, но кавказское воспитание не позволяло. Поэтому рассказы соседок по столу о том, как они отшивают дедов, она очень любила. Смеялась даже зануда бухгалтерша, утирая выступающие на глаза слёзы кончиком платка.
– Смешная ты, Валентина, – говорила она, отсмеявшись, – но девушку не смущай. Ей нельзя до замужества никуда ходить.
– А после замужества что, можно? – удивилась Валентина.
– Тогда тем более нельзя, – уже совсем строго сказала Тамара Рамзановна, всем своим видом показывая, что разговор на эту тему закончен.
Сама она воспитана в строгости. Её мать – русская, вышла замуж ещё девчонкой и полностью приняла горские законы. Рассказами о своей многочисленной родне Тамара Рамзановна занимала всё свободное от процедур и телевизора время. Не слушать эти россказни было нельзя потому, что навязанная Марине спутница страшно обижалась, когда Марина, задумавшись, что-то невпопад переспрашивала.
– Я тебе сколько раз рассказывала, что Ильяс – сын моего мужа, который родился в Казахстане, а теперь собирается сюда.
– А я думала, его Иса зовут, – примирительно отвечала Марина, мысли которой витали там, где гремела музыка.
Особенно часто царица Тамара (так окрестили её соседки по столу за гордую осанку и неприступный вид) рассказывала о двоюродном брате, который жил в Ставрополе и с которым она время от времени разговаривала по межгороду. Он был полковником в отставке и жил в большом частном доме на окраине города. Он очень звал сестру приехать к ним в гости на выходные, но бухгалтерша,
