братьев своих умертвить. Отказался ты и со всеми прочими уехал мордву бить. А возвернувшись, узнаешь, что побил он их все-таки. Ныне же пояли Константина люди князя Глеба, и он, в железа закованный, в Рязани стольной, у брата в нетях[19]. Ты бы что стал делать – неужто пошел бы с дружиной да стал бы требовать, чтоб братоубийцу на волю выпустили?
Князь кашлянул, продолжая все сильнее хмурить брови и морщить лоб. Разумеется, он бы на месте воеводы только радовался такому исходу дела и никогда бы не стал ратовать за освобождение этого каина. А вот Ратьша – муж хоробр, сед, честен – стал. Почему?
– Тут я и сам в толк не возьму, – откровенно сознался Мстислав.
– Мне гости[20] рязанские да и иные, что в его Ожске побывали этим летом, про суд княжой взахлеб сказывали, – тем временем продолжала Ростислава. – Обо всем я тебе глаголить не стану – больно долго, но в каждом случае Константин строго по Правде Русской[21] судил, не глядя, кто там пред ним – боярин али смерд простой. Ну прямо как ты, батюшка.
– Что ж ты меня с убивцем рядышком ставишь? – недовольно буркнул князь.
– И в мыслях не держала, – заверила девушка, торопливо пояснив: – Я тебя рядышком не с убивцем, но с рязанским князем ставлю, и токмо потому, что сдается мне – не повинен Константин в той татьбе.
– Но его же людишки под корень потомство князей убиенных извели, – упорствовал Мстислав.
– Это верно, извели, – опять согласилась княжна.
За долгие годы общения со своим отцом она давным-давно усвоила одно непреложное правило: если хочешь, чтобы князь начал дудеть в твою дуду, не вздумай ему ни в чем перечить. Горячий и вспыльчивый Мстислав Удатный терпеть не мог, когда ему возражают, а пуще того – обвиняют в неправоте.
«Да прав ты во всем, батюшка, – всегда говорила Ростислава. – Токмо ты растолкуй, а то невдомек мне что-то. Как-то оно получается непонятно…»
А далее следовали факты, стянутые неразрывной цепью стальной логики. Тактика была надежная, многократно и с успехом проверенная на деле, и Ростислава менять ее не собиралась.
– А вот откель в том же Пронске али в Кир-Михайлове людишки сведали – кто перед ним стоит да с чьей дружины вои эти будут?
– Так они сами об себе сказывали, не таились, – пояснил Мстислав.
– Вот-вот, – кивнула Ростислава. – И впрямь не таились. И это мне тоже в диковину.
– А тут-то чего дивиться? – не понял князь.
– Дело-то уж больно страшное. Чтоб детишек убить – не каждая черная душа такой грех на себя возьмет, а коли и возьмет, так все едино – с утайкой да с опаской к нему приступит. А тут еще и похваляются.
– Видать, вовсе без бога в душе людишки те были, – вздохнул Мстислав Мстиславич.
– Может, и так, – не перечила Ростислава. – А может, и иначе быть. След они свой заметали. Как зайцы на снегу петли делают,
В плену.
Купцы.
Русская Правда – свод древнерусского права.
