в том скромном, никому не известном отеле, – странно, но хорошо. Никогда не забуду того дождливого утра, что мы вместе провели в музее Трокадеро. Давайте поговорим об этом.
– О чем – о дожде или о музее?
– Никогда не забуду того утра, – повторил молодой человек, игнорируя шутливый тон вопроса.
– И я тоже, – ответила она тихо, словно подпадая под его настроение.
– И вам было хорошо? – спросил он с жаром.
– Скульптура там великолепная, – произнесла Нелла, торопливо переводя взгляд на потолок.
– Ах да, действительно. Скажите, мисс Раксоль, как вы узнали, кто я?
– Не могу. Это секрет, и не пытайтесь его раскрыть. Кто знает, какие ужасы вам откроются, если будете слишком настойчивы!
Она засмеялась, но засмеялась одна. Принц остался серьезным и, казалось, о чем-то задумался.
– Я и не надеялся когда-нибудь встретиться с вами снова, – проговорил он.
– Почему бы нам и не встретиться? – простодушно поинтересовалась Нелла.
– Никогда не встречаешься вновь с теми, кого хочешь видеть, – последовал меланхоличный ответ.
– А я, напротив, всегда была уверена, что мы еще увидимся, – живо возразила девушка.
– Почему?
– Потому что все, чего я хочу, всегда исполняется, – последовал незамедлительный ответ.
– Так вы хотели меня видеть? – В голосе Ариберта послышались нотки радости.
– Конечно. Вы очень меня заинтересовали. Никогда в жизни не встречала никого, кто бы так хорошо умел рассуждать о скульптуре, как граф Штейнбок.
– И все, чего вы захотите, в самом деле всегда исполняется, мисс Раксоль? – продолжал допытываться гость.
– Конечно.
– Это, должно быть, оттого, что ваш отец так богат?
– О нет, совсем не поэтому. Просто потому, что если я чего захотела – так оно и будет. Папино состояние тут ни при чем.
– Но ведь ваш отец чрезвычайно богат, мисс Раксоль? – настаивал молодой человек.
– Богат – это не то слово, граф. Для определения размеров его состояния еще не придумали подходящего слова. Просто страшно подумать, какую кучу денег огребает мой бедный папа! И хуже всего то, что этот процесс от него уже не зависит. Он сказал мне как-то, что, когда человек нажил десять миллионов, никакие силы земные не могут помешать этим десяти миллионам разрастись до двадцати! И так все дальше и дальше. Я трачу сколько могу, но от этого состояние ничуть не уменьшается, а от папы, само собой разумеется, по части трат толку нет никакого.
– А матери у вас нет? – последовал новый вопрос.
– Кто вам сказал, что у меня нет матери? – быстро отреагировала Нелла.
– Я… гм… расспрашивал о вас, – ответил Ариберт чистосердечно и простодушно.
– Несмотря на то что не надеялись когда-либо со мной встретиться? – с лукавой
