закончилось. Все уже отошло в прошлое – случайный эпизод в моей скучной жизни! Я больше никогда не буду графом Штейнбоком, – последовал ответ.
– Кто знает… Да, кстати, принц. Правда ли то, что сегодня приезжает принц Евгений? Нам Диммок говорил.
– Послушайте, – ответил принц, вставая, – я решил довериться вам. Сам не знаю почему, но я так решил.
– Не выдавайте государственных тайн, – засмеялась Нелла.
Но в эту минуту кто-то бесцеремонно распахнул дверь.
– Сюда, – раздался резкий голос Теодора Раксоля.
Вошло двое гостиничных слуг, которые несли на носилках неподвижное тело. Их сопровождал хозяин апартаментов. Нелла вскочила со своего места. Раксоль при виде дочери остолбенел.
– Я не знал, что ты здесь, Нелла. Ну-ка, – обратился он к носильщикам, – поворачивайте назад.
– Боже мой! – воскликнула девушка, в испуге глядя на тело, лежавшее на носилках. – Это же мистер Диммок!
– Да, он, – подтвердил почтенный американец. – Умер, – прибавил он лаконично. – Если бы я знал, что ты так отреагируешь, не сообщил бы это так неосторожно. Извините, принц.
– Диммок умер! – прошептал едва слышно принц Ариберт и опустился на колени рядом с носилками. – Что это значит?
– Бедняга переходил по площадке к портику, как вдруг упал. Его видел один из наших посыльных и говорит, что тот шел очень быстро, словно торопился куда-то. Сначала я подумал, что это солнечный удар, но едва ли, хотя на улице в сущности довольно-таки жарко. Должно быть, болезнь сердца. Но, как бы то ни было, он умер. Мы сделали все что могли. Я уже послал за доктором и за полицией. Думаю, что им придется, вероятно, организовать расследование.
Теодор Раксоль замолчал, в томительном безмолвии все трое смотрели на умершего юношу. Черты его уже слегка осунулись, глаза были закрыты. Вот и все. Он казался спящим.
– Мой бедный Диммок! – воскликнул принц прерывающимся голосом. – А я-то сердился на него, что он не встретил меня в Черинг-Кроссе!
– Ты уверен, что он умер, папа? – спросила недоверчиво Нелла.
– Тебе лучше уйти, Нелла, – таков был ответ Раксоля, но девушка не двинулась с места и беззвучно зарыдала.
Накануне вечером она издевалась над Реджинальдом Диммоком. Она решила во что бы то ни стало получить от него сведения об одном предмете, чрезвычайно ее интересовавшем, и добилась-таки своего, посмеиваясь над невинными мальчишескими слабостями – его наивной напыщенностью, его тщеславием, его детской хитростью. Он ей не нравился, даже казался подозрительным, и девушка решила, что он «так себе». Но теперь, когда несчастный неподвижно лежал на носилках, все это было забыто. Она даже чувствовала себя отчасти виноватой в происшедшем. Таково странное влияние гнетущего скорбного величия смерти.
– Сделайте одолжение, перенесите беднягу ко мне, – сказал принц, подав знак носильщикам. – Пора бы уже доктору приехать.
Раксоль внезапно почувствовал в эту минуту,
