working class is hero and something to be.
С вводной отца – той её части, которая касалась сдачи вступительных экзаменов в какой-нибудь вуз – случился пролёт (хотя всё остальное, связанное с поездкой к бабушке и крещением, было выполнено в точности). И вот почему. Привыкнув к частым переменам мест (ибо как я уже неоднократно упоминал, отец мой, будучи офицером СА, дольше чем на два-три года в одной и той же военчасти не задерживался, но путешествовал с казенной подорожной, женой и двумя детьми из одного провинциального гарнизона в другой, ещё более захолустный), я решил выбрать себе профессию, связанную с частыми командировками. Случай подсказал мне, какую именно. Случай имел имя и фамилию – Геннадий Кратиков – и приходился мне двоюродным братом. Брат работал специальным корреспондентом в краевой газете и однажды взял меня с собой в ближнюю командировку. Ближней она считалась потому, что пункта назначения можно было достичь на личном автомобиле. Несколько часов туда и столько же обратно. Дорожная скука все равно обеспечена. Вот я и пригодился, чтобы не так скучно ему было рулить…
Прежде всего меня поразило, что в любой гостинице или мотеле братцу моему достаточно было показать свое журналистское удостоверение, чтобы получить номер, несмотря на выставленную у стойки администрации (ныне это называется ресепшн) табличку «мест нет». Ну а то, как его встречали местные начальнички, – часто заискивающе и почти всегда нервно, – доконало меня окончательно. Тут следует кое-что разъяснить, а именно – разницу между советской журналистикой и той, которая существует в настоящее время в рамках РФ. Советская журналистика – это вам не как сейчас, когда высасываешь сенсации из пальца, громишь по заказу тугой мощны её же конкурента, или вдохновенно обливаешь США поносными какашками по велению собственной души, чудесным образом совпадающим с общей линией властей. Начать с того, что в СССР все газеты и журналы были фактически государственными и негативный материал в номере немедленно сказывался на благополучии того начальника, чье ведомство дало повод для подобного отзыва. Словом, вляпаешься, не отмоешься: самоопровержений и тем более извинений за допущенные при публикации неточности и ошибки советская периодическая печать категорически не практиковала. Отсюда – то внимание и уважение, коим пользовались товарищи журналисты даже на уровне краевой периодики, что у уж говорить о центральной… Вот после той командировки меня и осенило – буду журналистом…
Учился я в школе не слишком успешно, то есть с тройками в четвертях, а иногда и в годовых показателях. О том, чтобы поступить с первого раза в приличный университет (приличность тогдашних университетов – все как есть, само собой, государственных, – определялась для меня наличием в них журналистского факультета) не могло быть и речи: я со своим аттестатом, еле тянущим на среднестатистическую «четвёрку» (а эта среднестатистическая оценка приплюсовывалась к сумме, слагаемой из оценок, полученных
Рабочий класс – герой, и кой-чего может. Джон Леннон. Рабочий класс – герой. (Вольный перевод с английского).
