пробудившись и слегка оклемавшись, сидит тихонько в общей зале, пытается что-то вспомнить, и переводит тревожный взгляд с одного представителя мужского пола на другого, всё более и более смущаясь их юности… Хотелось мне ехидно полюбопытствовать: как ей, голубушке, в подсобке спалось, но передумал – одновременно из жалости к ней и из гордости за свою весьма, впрочем, относительную жалость и безотносительную порядочность…
Чтобы хотя бы в общих чертах рассказать о четвёртом по счёту опыте, следует вернуться на пару месяцев назад, когда вдруг объявилась у нас на лестничной площадке новая соседка. Объявилась, конечно, не одна, но с папой – пехотным капитаном, мамой – вольнонаёмной связисткой, и младшим братом детсадовских лет. Вся такая беленькая, бледненькая, худенькая, со строгой причёской, в юбке не выше колен. Тургеневская девушка, одним словом. Сидит на лавочке у подъезда, книжку читает. Не разобрать, какую, ибо она у неё аккуратно газеткой обёрнута, но наверняка «Вешние воды», если только не «Асю», не «Рудина», не «Первую любовь» или даже не «Дворянское гнездо». Ни с кем не контачит. Вообще. Даже не здоровается. Ну и ладно. Мы тоже гордые, нам тоже не до глупостей… И вдруг звонит в дверь. В нашу. В мою. Потому что я открыл. Больше было некому: родители на работе, брат – во дворе дурака валяет. Смотрю – глазам не верю: она! Стоит, вся такая растерянная, в домашнем халатике по щиколотку. Ах, у неё несчастье! Вышла на минутку из дому, а дверь возьми и захлопнись. Что делать? И выдающейся голубизны глазищами (вот они, оказывается, у неё какие, а то ведь было не разглядеть, раз они всегда в книжку смотрят, а на тебе даже мельком не задерживаются) из-под темных ресниц прямо в душу – морг-морг. Сама Беспомощность не могла бы выглядеть беспомощнее, а Завлекательность завлекательнее… Между прочим, чтобы с нашего балкона на их балкон перебраться, надобно преодолеть ребристую стену в 2 метра длинной, на которой не за что зацепиться. Разве что когтями Эроса?.. Видимо, в расчёте на них я и полез цепляться и преодолевать. И преодолел. Героически! Проник в квартиру, открыл входную дверь, впустил хозяйку, скромно потупился и произвел движение на выход. Вернее, не успел произвести. Был остановлен изъявлениями признательности.
– Уж не знаю, как вас и благодарить, Вадим. Вас ведь Вадимом зовут?
– Совершенно верно, – говорю, – в основном, Вадимом… А что, – говорю, – касается благодарностей, то просто скажите «спасибо», большего эта пустячная услуга не стоит…
– Скромничаете, – улыбается, – а ведь вы могли сорваться и упасть. С третьего этажа… Прямо на спину… В лучшем случае остались бы инвалидом. Не жалко? Такой молодой…
– Жалко, – признаюсь. – Хотя, если по совести, прожил я уже достаточно…
– Сколько? Пятнадцать? Шестнадцать?
– Семнадцать, – подсказываю.
– И всё ещё девственник, – вдруг вздыхает она, доставая из кармана халатика ключи, которые якобы остались в запертой
