Не задерживайся. – При этом девушка ласково пожала парню руку.
Лето 1946 года в Нижнем Поволжье выдалось жарким и не просто жарким, а засушливым, дождей не выпадало, суховеи испепелили землю и растения, урожая не было, а это значит – беда, голод. Отец и сын Шинкаренки косили на колхозных полях сухостой пшеницы, поднявшейся над землей сантиметров на двадцать, выбросившей колос, в котором зерен не было. Косили в надежде заработать хоть небольшой стожок соломы для своей коровы, обкашивали неудобья в припайном лесу вдоль Волги, заготавливали камыш, тоненькие веточки с листвой, зима наверняка будет холодной и уж точно голодной.
Так оно и было. Норма хлеба по карточкам была уменьшена уже с октября, а зимой вообще детям давали в сутки по сто пятьдесят, иждивенцам по сто граммов хлеба. У некоторых сталинградцев началась дистрофия, и студенты третьего курса, приступившие к изучению клинических дисциплин, видели это воочию. Руководство мединститута пыталось достать хоть какой-нибудь крупы для похлебки в студенческой столовой. Слава богу, страна у нас большая, даже в этот страшный голодный год в некоторых регионах был урожай, потому продовольствие доставляли, тем более в героический Сталинград, и люди кое-что ели, не до жиру конечно, а чтобы быть живыми. Трудно было всем, но трудности сплачивают народ, объединяют его, и большинство людей становятся добрее, делятся с другими чем могут, а иногда последним, видя что человек в беде. Чувства в эти времена тоже обостряются, а у любви границ нет и не было никогда.
Лида дочь секретаря обкома ВКП(б), старалась ничем не выделяться в студенческой среде, она никогда не носила красивых и ярких нарядов, обедала в студенческой столовой, хотя мама, Дарья Михайловна, каждый раз подкладывала ей в портфель бутерброд с маргарином или плавленым сыром. Поспелова никогда не ела их одна, делила на маленькие кусочки на всех девочек группы, это были кусочки на один зубок, но это была еда, о которой грезили все. Лидии очень хотелось угостить Виталия, она давно любила этого светловолосого красавца и чем дальше, тем сильнее, всей душой она рвалась к нему, но виду не показывала, так была воспитана.
Виталий все чаще и чаще общался с Лидой и не только на уроках английского языка, которым они продолжали заниматься, он приглашал ее в кино, приглашал танцевать на студенческих вечерах, но вел себя, как бычок на привязи, не проявляя никакой инициативы, а ей так хотелось, чтобы он ее обнял, поцеловал, ну не могла же девушка сама толкнуть парня на такой шаг.
Шинкаренко, переспавший за свою небольшую жизнь уже не с одной женщиной, прекрасно понимал, что хочет Лида, понимал и боялся, вдруг это не так, а ну получит затрещину или, того хуже, она пожалуется отцу, тогда конец всему, высокопоставленный папаша просто сотрет его в порошок. Так и ходил парень вокруг да около, боясь оступиться.
Двадцатого марта сорок седьмого года Лидочке исполнилось двадцать лет. Мама уговорила отца отметить ей день рождения.
– Только не с размахом. Пусть пригласит человека три-четыре и стол должен быть скромным. Народ голодает, а мы – день
