живой, а Игнат где? Не знал Тимофей, что ответить на это. Может, не говорить ей, что Игната убили? Пусть живет надеждой, что и он вернется, а потом привыкнет и без него жить.
– О чем задумался?
– Да так, пустое.
Он налил еще браги. Хмель быстро забирал его. Не так много выпил, а уже пьяный. Что с него взять? Кожа да кости! Беглец с того света!
– Ты, верно, не женат еще?
– Не успел.
– А уж пора.
– Я к семейной жизни негожий, – засмеялся Тимофей, немного смутившись.
Глаза Пелагеи слишком откровенно ощупывали его. Вспомнилось, что зналась она с Архипом Головиным. А тот ведь, известно, у женщин пользовался уважением. Через это и страдал не раз.
– А что ж так?
– Да вот так.
Женщина своим женским чутьем угадала, что он от такого разговора уходит. И не стала больше расспрашивать об этом. Мало ли что там у человека в душе? Она это могла понять.
– Как же ты от татар ушел?
– Повезло.
А в самом деле ему ведь повезло тогда. Если бы Игнат татарина того не ударил, то, может, вдвоем бы и ушли. Молодой татарин смеялся, дурил, байки рассказывал. На него и обращать внимания не стоило.
Когда Игнат воду гнилую из кувшина пил, то татарин не дал ему вдосталь напиться, отобрал кувшин, в глазах огоньки бесовские играли. Это он шутил так. А Игнат ударил его в ухо. Тот как сноп и повалился.
Тут же другой татарин, постарше, кинулся к нему и саблей рубанул от плеча. Сделал он это молча и только потом, отступив, что-то быстро сказал, оглянувшись на своих.
Когда Игнат лежал на земле, Тимофей к нему шагнул, в лицо помертвевшее глянул. Тот что-то прошептал, увидев друга.
Но тут же татары отогнали остальных пленников…
– А тебя аж до самого Крыма угнали?
– До него.
– И как там, в Крыму?
– Плохо, Пелагея, – улыбнулся Тимофей, отломив кусочек от хлебной ковриги.
Задумчиво пожевал. В открытую дверь было видно, как хозяйский кобель бродит по двору, хвостом отгоняя мух. В этой размеренной жизни, такой обыденной, привычной, казалось, не могло быть ничего ужасного. И то, что происходило где-то в Крыму, отсюда виделось как-то не так, иначе.
– А чего же? – удивилась женщина. – Сказывали, места там красивые.
– Да не в том дело, – поморщился постоялец. – Неволя – вот что страшно. Лучше смерть.
– Умирать всегда страшно.
– Твоего-то татары убили?
– Не-ет, – покачала она головой. – Какие татары? Его стрельцы у Воронежа убили. Чай, не слыхал про это?
– Я твоего мужа не знал.
– Оно и лучше, – вдруг сказала хозяйка. – Когда человека не знаешь – легче и про смерть его говорить.
– Это верно, – согласился Тимофей.
Разговор с хозяйкой всегда тяжело шел, даже несмотря на брагу. Она будто чего-то ждала от него, какого-то слова, жеста. Ему легче
