на проверку, почитаю на досуге, как выполняются инструкции врачами отделения, а то газетки читать наскучило, вы передайте ответственному Горячеву, что я сегодня верну, – попросил вежливо Птицин.
– Неужели у вас есть время читать эту белиберду? – главная медсестра нечаянно прижалась своим пышным бюстом к Птицину.
– Положение обязывает, а инструкция предписывает о контроле документов нашего учреждения, – отрапортовал Птицин.
Через полчаса Вечерский обнаружил пропажу папки. Потер потный лоб. Открыл ящик стола – там было пусто. Подошел Зимин, за ним следом Седов.
– У меня пропала папка с черновым сценарием нашего «капустника», – произнес глухо Вечерский.
– Не расстраивайся, вернут папку, да и так все помнят свои роли.
– Смотря в чьи руки попадется эта папка. Для некоторых это покажется компроматом.
– Так кто взять может без разрешения? – возмутился Зимин.
– У нас могу-у-т не взять, а изъять, – растягивая слова, произнес интерн.
– Теперь надо узнать, в чьих она руках, – проговорил тяжело Вечерский.
– Не иголка, отыщется.
– Или рванет как мина замедленного действия!
– Тогда не замедлит себя ждать, рванет, все равно капустник завтра, так что соперники опоздали, лавры наши, аплодисменты ваши, ну а девушки потом, – смеясь, произнес Седов.
– Шутник ты, Николай Третий, – процедил Вечерский. – Жизни не знаешь. Лаптем щи не хлебал. Я до этого места путь прошел от…
– Слышал, от сельского врача до… Как вы мне все тут надоели за год интернатуры, меня все учат от санитарки бабушки Зины до главного врача.
– Еще долго будут учить, так что не расстраивайся, ты только начинаешь входить в медицину и не знаешь, что у тебя должны быть руки и сердце чистые, как белый халат, – саркастически произнес Вечерский.
– Как белый халат? Что остается от доктора через двадцать лет – ничего, в лучшем случае – ветеран труда при выходе на пенсию.
– Разминка закончена, – произнес Горячев, стремительно вошедший в ординаторскую. – Всех вас, господа, во главе со мной вызывают в шестнадцать ноль-ноль в кабинет главного врача на местком.
– На ковер! За что? – вопросительно протянул Седов.
– Докапустничались! Пирожники. – Горячев развернулся и вышел.
– Мина сработала замечательнейшим образом, – тихо произнес Вечерский.
– Получается, что мы сами на ней подорвались, – грустно заметил Седов.
– Не бойся! У нас трансплантология на самом высоком уровне – любой поврежденный орган заменят безвозмездно в качестве научного эксперимента.
Вечерский хладнокровно посмотрел на часы.
– Осталось пятнадцать минут – можно и стакан чаю, как говорит Словин.
Глава 5
Кабинет главного
