место. Аромею на миг показалось даже, как недобро сверкнули глаза многих фигур. Еще один озноб прошелся по спине, – и Воевода подчинился этому изгнанию.
Уже выбираясь из «чаши» с фигурами, Аромей обратил внимание, что многие фигуры как бы опалены огнем. И на деревьях вокруг чаши можно обнаружить следы давнего пожарища.
Аромей отошел довольно далеко от того чудного места. И вдруг снова заныло сердце, но уже от непреодолимого желания вернуться туда.
И вернулся ведь. Но уже без меча и, поборов естественное отвращение. Нового для себя он ничего не открыл, хотя и долго ходил среди кукол. Поначалу смущало обилие человеческих костей, но вспомнилось, что знавал народец, у коего люди, заканчивавшие свой жизненный путь, уходили в пещеры, дабы не отягощать своей немощностью селян, остающихся жить. Более того, все это показалось ему таким же естественным, как и его первая реакция.
И он вернулся… вперед уже другим человеком.
Аромей с трудом нашел место последней стоянки. А еще больших усилий стоило найти меч, – он уже едва просматривался из-под хвои, нанесенной хозяйственными мурашами.
Наконец, ему повезло. Он старательно вытирал меч травой, когда боковым зрением заметил слева быстрое движение. Время потеряло меру, – и ему оставалось только одно. Рука и меч слились воедино, в одном рывке навстречу движению.
Что ж, кажется, закончилось голодное существование. Довольно крупный зверек еще бился в предсмертных судорогах, – и Аромей коротким тычком меча прекратил его мучения.
Правда, после сытной трапезы пришлось всю ночь мучиться от жажды, но утром и эти мучения были вознаграждены.
Если день не задался с утра, то не жди от него ничего хорошего. Нет, этот-то день как бы задался, но ….
И прошел-то Воевода совсем немного. И вдруг он едва сумел успокоить свое сердце.
Это был не просто родник: вода стекала в… чашу, сооруженную из коротких аккуратных обрубков дерева. А рядом стоял ковш, сплетенный из коры белоствольного дерева. Люди! Надо полагать, такие сооружения не делают, где попало ….
Ковш облюбовали все те же мураши, – и Аромею пришлось пить прямо из чаши. Вода сводила зубы, но была так вкусна, что Аромей прикладывался к чаше бессчетное количество раз и не мог напиться.
Наконец, он решил: «Все. Последний раз».
Ему снова невероятно повезло. Он мог бы в цветастом отражении листвы этого и не заметить: рука в узорном рукаве заносила над его головой кривую саблю. А, и заметив, …. Нет, тело привычно опередило сознание. И это спасло жизнь.
Позднее он попытался осмыслить, как все получилось, – и не мог. Ни в падении уйти из-под удара, ни успеть ухватить меч, ни, тем более, нанести ответный скользящий удар – этого сделать он тоже, при всем желании, не мог бы. И все же ….
Вскочить на ноги он тоже не успел бы. И снова все же…
Рядом
