я просто так предложил. – Начал оправдываться мигом проснувшийся пушкарь. – Оно и понятно, что наобум стрелять нельзя. Но стремно что-то в неведении пребывать.
– Это тебе-то стремно? Спишь всю смену, аки младенец. – Усмехнулся Нарядный.
– Это он-то младенец? – Весело рассмеялись с набатной. – Еще пару смен, – и от его храпа стена посыплется.
– А это он неприятеля отпугивает. – Ага, потому-то град тот и затаился, ибо страшно …. – Еще бы, кто захочет пойти против такого оружия. – Ага, надо было Сарлаку в поход брать, давно бы всех повоевали.
Члун начал, было, мало-помалу успокаиваться, веселясь от незлобивых шуток, но последняя просто убила зачатки благостного состояния. Последний поход не был удачным по всем параметрам. Крепость, конечно, взяли, но крепость с собой не увезешь, а защитники ее успели сбежать, и злато-серебро унести. А вслед за ними сбежали наемники, когда поняли, что поживиться будет нечем.
Вспомнив про поживу, Члун немного устыдился своего скоропалительного решения удалить «благоверную», ибо это с ее подачи не пришлось расплачиваться с наемниками. Еще бы, наемники всегда стоят весьма дорого, но она уговорила их на половину захваченного добра. И только.
Вестимо, наемников не устроило такое положение дел, – и они, тайно покинув расположение лагеря, устремились на перехват ускользающей добычи. Лазута позже доложила, спастись удалось единицам, хотя и дрались они, как и подобает потомственным воинам. Дрались так, что и у сопредельной стороны не осталось сил, чтобы противостоять Члуну. И все же, и Члун был вынужден согласиться на несоразмерно малую компенсацию за возвращаемую противнику крепость – почти столько же, сколько пришлось заплатить своим воям, чтобы не порождать смуту в империи. А казне достались только крохи.
И снова стража «не заметила», как император ушел со стены. Впрочем, он, хоть и обиделся на ту шутку, но ему сейчас меньше всего хотелось ненужных разговоров. «Да, – крепко застряла в голове тягостная мысль, – налог с града совсем не помешал бы».
Не помешал бы, но сначала надо поближе познакомиться с градом. А посему самое время прогуляться к озеру. И искупаться не мешало бы. Но последнее желание мигом укротила мысль о диковинных рыбах, да, и, всего скорее, Императорский пляж давно не чистился.
Честно говоря, купание Императора – менее заманчивое предприятие, нежели капание простого народа. Если простой народ, как правило, купается в одних нательных рубахах и, чаще, без портов, то Императору такое не позволено. Даже придворным есть послабление. А ему приходится поверх нательной рубахи надевать и купальное платье. И, когда все это тяжелым грузом виснет на требующем снисхождения теле, вместо радости приходит одно раздражение. Но приходится это терпеть, ибо не следует показывать Императору свою слабость.
«А день-то, как назло, будет жарким, – и так всегда: одна невеселая мысль порождает другую, – значит, придворные захотят-таки купаться. И снова пойдет плохая молва:
