он старика.
– Можно сказать, и так. – Снова почесал макушку старик. – Из града, стало быть. Али нет. Память, что сито. Иногда назад оглянешься, – весь послед новостями засыпан.
– Ах, ты! – Злобно вскипел Глань, готовый снова поднять руку.
– Остынь, говорю. – Снова остановил его Воевода. – Стало быть, ты подтверждаешь, что ты из града?
– А чего не подтвердить? Подтверждаю.
– Ага! – Обрадовался Воевода. – Поведай тогда, что за народ в граде живет?
– Так, известно дело, разный народ, – всех и не упомнишь. Молодые, старые. Ходкие и хромые. Мастера и безрукие. Сам понимаешь, бог-от всякого добра от всей души насеял.
– Нет, он от меня получит. – Рванулся к старику Глань, но споткнулся о камешек и снова рухнул на галечник.
А старик и вдругорядь не пошевелился, хотя и не мог не видеть выпад сотника.
– Шустрый малый. Аки молодой козлик. – Покачал он головой, – Рожки только молочные. Рази у вас не так?
– А кто градом правит?
– Известно дело, обчество. Вече, называется.
– А император у вас есть?
– Император? – Как бы задумался старик. – Нет, этого безобразия, кажись, нет. Да и не велика наша империя-то. О конь можно за пару дней из конца в конец проскакать.
– За пару дней? – Не поверил Члун. – Где же она, ваша империя?
– Ясно дело, как есть, напротив вас стоит.
– Что против нас стоит? Войско? – Вскинулся теперь другой сотник, Заремом кличут.
– Зачем, войско? – Неподдельно удивился старик. – Рази нельзя мир держать?
– Ну, мир держать можно. – Поразился простой мысли Воевода. – Но вы же пришли на наши земли. Стало быть …. – Он невольно замялся, формируя свою мысль.
А старик его опередил:
– Если о подати речь, то мы понятливые. Сколь можем, дадим.
– И сколь вы можете? – Не успокаивался Глань.
– Так, ить, год на год не приходится. Ныне урожай неплохой уродился, а в следующий вдруг да недород случится. – Не оглядываясь на него, ответил старик. – И это не мне решать. Я – что? говорун, да и только. Волхвовать по-стоящему и то разучился.
– Что делать? – Снова подался вперед Глань.
– Волхвовать, стало быть. Не ведомо что ль? – Удивился старик. – Ранче справнее волхвовал, а тепере что говорить? Говорю, дыра в памяти.
– Ишь, разговорился! – Начал оглядываться Глань, ища глазами поддержку себе. – Ты зубы-то не заговаривай.
– И тут твоя правда. – Согласился старик. – Ранче с зубами ко мне толпами шли. А теперя не ходют.
– Да что же это такое? – Не удержался Глань, – характер-то от отца достался. – Толком отвечай.
Привычки часто от отцов достаются. Члун – не исключение. Отец, пока в детство-то не впал, учивал, не показывать на людях свою растерянность
