…? – Он все еще не пришел в себя.
– Душно. – Теперь и она начинала нервничать. – А мне надо собираться.
– Но ты же?
– А это уже, все равно. Я уже никто в этом доме, поэтому мне незачем придерживаться внешних приличий. Я же – падшая женщина, не так ли?
И она, непокорно вздернув нос, дерзко пошла к Императору:
– Полагаю, что Император изволит на досуге, по старой памяти, заглянуть к развратной женщине?
Пошла – нагая, безумно красивая, желанная. Если бы …?
Это было их очередным безумием. Днем, когда ждут неотложные дела?
Но он не мог совладать с собой. А она?
А она вдруг поняла, что случилось чудо. Поняла по особой вспышке в сознании. И оттого, что вдруг перестал мучить вопрос о смене «императрицы», коий витал в головах уже много лет.
А она надеялась, надеялась, и подсыпала Члуну снадобья, когда он отбывал по своим «императорским» делам в сопровождении возможных соперниц, дабы не могли они дать ему наследника. Но на этот раз она этого сделать не успела, – и теперь, кажется ….
Она понимала, что такое не случается сразу, что на это нужно время, но это случилось …. Случилось! Случилось! Случилось!
Но она чуть, было, неприязненно не оттолкнула Члуна. Поздно!
– Мне уезжать завтра? – Спросила она глухо, с трудом сдерживая слезы.
– Почему? – Не сразу понял он. – Нет, я передумал.
– Сейчас? – В ее душе уже закипала обида.
– Почему, сейчас? – И, догадавшись, что его слова звучат фальшиво, признался. – Еще когда был на стене. Подумал, что плохо мне без тебя будет. Роди мне наследника. – Он беспомощно опустился перед ней на колени.
– Я постараюсь. – Прошептала она. – Мне кажется …. – Но она не решилась сообщить ему о своем открытии.
А надо было. Придворные дамы оставались верны себе, и, не без оснований надеясь и не особенно таясь, откровенно соблазняли Императора. Особенно Зраста, видимо, решившая, что она – почти «императорша». Ее легкое купальное платье едва ли не просвечивало, а она бесстыдно крутилась у Члуна пред глазами.
4
– Там старик какой-то. – Вынырнул из кустов старшой лазута Сабор. Вынырнул и… растерянно зажмурил глаза, поскольку от его появления уже поднялся оглушительный визг кокетливой свиты. Еще бы! Ну, никак не дозволялось низкому сословию лицезреть откровенности придворных дам.
Члун выждал, когда дамы скроются в кабинках и визг утихнет, и недовольно спросил:
– Какой – такой старик? Откуда?
– Из града, полагаю. – Сабор, наконец, открыл глаза.
– Полагает он. – Снова недовольно проворчал Члун, но молча одернул себя: не за тем ли и находятся они здесь? – Почто сам не поспрошал?
– Почему, не поспрошал? Поспрошал, да чудные вещи старик-от глаголет. Не все и понятно.
