заговоры.
Толстяк задумался.
– Честно говоря, я бы тоже давал под процент, но не могу – я христианином родился и христианином помру.
Я никогда раньше не слышал о такой чудесной казни.
– Кстати, скоро будете иметь удовольствие наблюдать это представление. По приказу короля, все обвиняемые в государственной измене присутствуют на казни своих единомышленников. Казнь двоих из них через три дня. Так что скорого суда не ждите. У Вас будет целых три для того, чтобы подумать как Вы сможете искупить свои грехи. Хорошенько подумать. Потом мы с Вами ещё раз встретимся и поговорим.
Меня отвели в камеру, а следующие три дня я не спал и почти не ел.
Пару-тройку раз просыпался Сэндлер – в тюрьме мне было тяжелее с ним совладать. Полагаю, это из-за нервного напряжения, или из-за чего-нибудь другого.
Я уже начал было сомневаться, что вернусь в долбаный ресторан. Скотина-толстяк поколебал мою уверенность в завтрашнем дне, если вы понимаете, о чём я.
Бесславный конец на чужбине, да ещё таким оригинальным способом! Я тогда подумал, что Патриция не увидит моего позорного провала, а я свалюсь перед ней мёртвым в ресторане – и всё! Такой исход нашей истории показался мне тогда не самым худшим, знаете ли.
06
Через три дня меня посадили в клетку, которая была закреплена на повозке.
Туда же запихнули и троих проходимцев, которые вымогали у Сэндлера деньги – Даймонда с приятелями. Они чувствовали себя не самым лучшим образом, и так же выглядели – мрачный взгляд без огонька, запекшаяся кровь на свежих ранах, изорванная в клочья одежда.
На меня они не реагировали – молчали, иногда постанывали. Вероятно, что эта экскурсия по Лондону была им в тягость.
В сопровождении двух вооружённых всадников нас повезли по городу как диких зверей.
Добрые горожане бранились и сквернословили, то и дело швыряли в нас камни, плевали или окатывали помоями.
Мальчишки лет десяти-пятнадцати устроили интересное состязание – они мочились на ходу и пытались достать нас своими струями. Надо признать, некоторым это удавалось.
В какой-то момент все эти безобразия вывели меня из себя. Но деваться было некуда, и я спросил у кучера когда мы приедем. Тот ответил, что до Тайберна рукой подать, и что дерево скоро начнёт плодоносить. Я ничего не понял, потому что название мне ни о чём не говорило, а садоводством я не интересовался.
Потом мы выехали на лондонскую окраину и остановились в какой-то чудесной деревне.
– А вот и наша трёхногая кобылка, – сказал кучер.
Посреди деревни, на возвышении, стояла треугольная виселица, на которой с комфортом могли разместиться человек двадцать. Это величественное сооружение окружала толпа зевак.
Люди продолжали собираться на площади и через час яблоку было негде упасть – полагаю, сэр Исаак Ньютон провёл бы здесь своё время без пользы.
Нашу повозку подвезли к тому прекрасному
