даже не затапливали.
Но тут из спальной комнаты послышались детские голоса – они звали мать.
– Разбудили-таки! Грязные ублюдки! – сказала миссис Сэндлер.
Она положила своё импровизированное оружие, которым, вероятно, собиралась распороть Сэндлеру его брюхо, на стол.
– Сейчас, мои сладкие! Я уже иду! – пропела она ангельским голоском.
Мы переглянулись, а женщина пошла на второй этаж по лестнице.
Эта толстушка была той ещё штучкой, скажу я вам! Ей богу, «в тихом омуте черти водятся» – это, пожалуй, про неё. «Пальцы в рот не клади» – тоже.
– Кончай с ними! – бросила она виконту и исчезла наверху.
Похоже, она была высокого мнения о бойцовских способностях Уизли, но он сначала замешкался, а потом всё же перешёл в наступление – рванулся в сторону Джонсона и попытался проткнуть его своей длинной шпагой.
Толстяк, хоть и казался неповоротливым, но умудрился-таки увернуться и схватить виконта за самое горло. Тот захотел вырваться, но хватка у Джонсона была железной, такой же, как аргументы Каннингема, пожалуй.
– Мистер Сэндлер, не желаете ли перерезать казнокраду глотку? – спросил толстяк.
– Пусти, скотина! – прохрипел Уизли.
– Давай свяжем его! – сказал я Джонсону.
Мы связали виконта и заткнули ему рот грязной тряпкой.
Джонсон хотел связать и миссис Сэндлер с детьми, но я отговорил его – сказал, что управимся быстрее, чем дети уснут.
Я зажёг свечу в фонаре и полез на чердак, а толстяк остался сторожить виконта Уизли.
Наверху я вспомнил, что у меня нет ключа.
Я увидел, что сундук пытались вскрыть – вокруг валялись инструменты – видимо, это Уизли проявил усердие, но замок оказался крепким, а криминальные навыки виконта оставили пожелать лучшего.
Я попытался сам взломать сундук, но меня, как и виконта, постигла неудача – надо сказать, вещица была сделана на совесть.
Возиться с ней времени не было – нужно было поскорее убираться. Оставалось только взять сундук с собой. Но он был тяжёлым и неудобным для транспортации – я не мог спустить его вниз.
Я вернулся на первый этаж и позвал Джонсона на помощь, а толстяк взял и притащил с собой на чердак Уизли – не хотел оставлять его одного в кухне.
– От этих долбаных аристократов всего можно ожидать, – сказал он.
Джонсон встал на приставную лестницу, а я подавал ему сундук сверху. Но сундук не проходил в узкий проём и Джонсон матерился на правильном английском языке. Мы уже загостились у миссис Сэндлер и торопились закончить дело, ради которого я съехал из уютных номеров Ньюгейта.
Наконец, мы протолкнули сундук и толстяк уже держал его на своём животе.
В этот самый момент он издал гортанный звук, который я принял за победный рык. Но я ошибся, потому что из его большого рта пошла красная, как палермское вино, кровь. Зрачки Джонсона расширились и он смотрел на меня, скорее, с
