Я как дурочка приставала к тебе, а ты… Единственное, на что тебя хватало, – это полапать за все места, уложить на землю, и прерваться на самом интересном месте, когда нормальный мужчина уже не может остановиться. Если бы не я, то мы бы до сих пор ходили в обнимку, как мальчик с девочкой, ты изредка по-братски целовал бы меня в щечку, а “это”, – девушка сделала неопределенный жест, обводя руками постель, – случилось бы, когда мисс Громова стала старой, никому не нужной развалиной.
– Маленькая, давай отложим это до утра.
Джек потянулся к ее губам для поцелуя, но Ника была неумолима:
– Мне кажется, ты решил просто поразвлечься со мной, раз уж я так настаиваю. – Она решительно поднялась и отодвинула Эндфилда. – Прежде чем ответить, знай, что я спрашиваю серьезно.
– Я уже говорил вчера…
– Эту ахинею, которую ты нес, я простила лишь потому, что слишком хотела тебя. Придумай что-нибудь похитрее.
Ника посмотрела прямо и твердо ему в глаза. Джек почувствовал себя первоклашкой, не выучившим урока.
– Мне казалось, что ты просто хочешь поразвлечься со мной, как с новым забавным зверьком, и оставить. – От смущения Эндфилд опустил глаза, чертя пальцем на подушке.
– Ну и что за беда. Разве плохо попользоваться красивой девушкой? Тем более при таком обороте ты не был бы ничем обязан.
– Ты слишком глубоко проникла в меня. Потом я не смог бы любить ни одну женщину.
– И что, ты очень хотел, чтобы это “потом” наступило?
– Нет. Мне было бы очень плохо.
– Я не пойму, что у тебя: скромность от косноязычия или косноязычие от скромности, – произнесла Ника, продолжая пристально смотреть на него, слегка откинув голову назад. – В переводе на нормальный язык это означает: ты понял, что не сможешь без меня жить, что я создана для тебя. Великий боже, почему я должна это говорить сама?! Ну, хоть до этого додумался без моей помощи… И ты, мудро взвесив “за” и “против”, решил ограничиться дружескими, ни к чему не обязывающими отношениями, чтобы потом была возможность иметь дело с женщинами, которые не нравятся тебе, противны, но не отделены глупыми условностями. – Ника от огорчения сжала губы. – Так приучены думать кокотки в борделе. А ты кажешься таким надежным, таким мужественным. Выходит, я совсем тебя не знаю.
Она приблизилась, разглядывая, точно впервые увидела Эндфилда.
Джек поразился, как изменилось ее лицо. Ласковые глаза стали твёрдыми, презрительными. Губы, которые недавно шептали ему нежные слова и целовали, скривились в печальной усмешке.
– Пойми, что лишь наша воля, желание и любовь чего-то стоят. И ты не захотел бороться за свое счастье. Решил отказаться, даже не попробовав, лелея свою предусмотрительность и сомнительную мудрость. Если бы у тебя ничего не вышло, все равно ты честно боролся до конца, вкладывая все силы души. Даже тогда ты остался бы победителем – не предавая себя, свои желания… Пусть твое сердце будет разбито. Это лучше, чем носить всю
