не скучала на заимке, Марко привез ее к отцу. Заимку оставили на работника. Дарье нездоровилось. Пополневшая и подурневшая, смотрела она из окна на отъезжающих. Анна вышла провожать мужиков, и Дарья, глядя, как крутится сестра у телег, болтая и шутя с Марко, чувствовала, что в сердце ее опять начинает змеёй шевелиться ревность. Иван Никитич увязывал мешки. Марко, разобрав вожжи, собрался выезжать со двора. Пользуясь тем, что отец отвернулся, Анна подбежала к Марко и поцеловала его в губы.
– Чего ты? – удивился тот. – Вот дурная! Серега твой прослышит, опять поругаетесь. Еще и на меня осерчает!
– А ты испугался? – зло засмеялась Анна. – Трус! Дашкин подкаблучник!
Иван Никитич обернулся и погрозил дочери кнутом:
– Смотри у меня! Дождешься! Совсем от рук отбилась! Скорее бы уж замуж тебя выдать!
Марко поднял голову и помахал рукой Дарье. Глаза его смотрели на жену с ласковой заботой. Телеги выехали со двора.
Дарья ничего не сказала сестре, когда та воротилась в дом. Покрутившись немного по избе, Аннушка заявила, что ей надо уйти.
– Далеко ли ты собралась? Тятя приказал тебе быть дома. Забыла? – спросила Дарья. – Не след невесте по гулянкам ходить.
Аннушка заартачилась, но сестра была непреклонна. Понурив голову, девушка заявила, что почивать ляжет, ушла в маленький чуланчик и закрыла за собой дверь…
Дарья с рукоделием сидела в горнице. На улице темнело. Она зажгла лампу, но вскоре ее стало клонить в сон. Кажется, она задремала, когда неожиданный звук раздался в сенях. Дарья встала и открыла дверь: большая черная кошка глянула на нее из темноты сеней.
– Откуда ты взялась? – удивилась Дарья. – Брысь!
Кошка метнулась к дверям, Дарья спустилась по лестнице выпустить ее. У Ивана Никитича много лет жил старый сибирский кот-крысолов. Хозяин не терпел других кошек в доме. Откуда теперь эта красавица? Дарья потянулась погладить ее. Кошка зашипела и вдруг молча кинулась ей на грудь, люто царапаясь, пытаясь дотянуться до лица, глаз… Дарья откинула крючок двери, распахнула ее и, оторвал от себя взбесившееся животное, швырнула его во двор. Молодой дворовый пес, недавнее приобретение Никитича, бросился на кошку, и они покатились по двору визжащим, воющим клубком. Кошке удалось вырваться, она прошмыгнула в подворотню и исчезла. Дарья успокоила собаку и вернулась в дом.
– Аннушка, – позвала она, – Аннушка!
Сестра не отзывалась. Дарья подошла к двери чулана и толкнула ее. Там было темно и тихо. Дарья шагнула в чулан… В окружившей ее мертвой тишине было слышно только, как скребется где-то под полом мышь, да скрипит тоскливо сверчок в углу. Ни звука, ни шороха, ни сонного дыхания сестры…
Волосы зашевелились на голове молодой женщины. Она поспешно вышла из чулана, взяла лампу, вернулась и осмотрела помещение. Чулан был пуст. Скомканное одеяло и подушка лежали на сундуке
