вдруг выбежала бледная, сама не своя, Аннушка.
– Сестрица, – закричала она, – гони его! Он – такой же! Зубы у него железные!
Подскочив к Марко, она замахнулась на него своей тоненькой рукой, из глаз ее градом покатились слезы.
Дарья с силой обхватила ее и оттащила от парня.
Марко захохотал, сверкая белыми молодыми зубами.
– Смотри, разве они железные? Р-р-р-ы-ы-ы! – словно в шутку, прорычал он, скалясь.
– Что ты ее пугаешь? Она с ночи сама не своя!
Она увела сестру в спаленку, хотела уложить в постель, но та оттолкнула ее, упала на колени перед образом богоматери, стоящем в углу на божничке, и начала читать молитву Пресвятой Богородице.
Дарья вернулась в горницу. Марко вопросительно взглянул на нее.
– Испугалась она сильно, не гневайся на нее. – тихо проговорила Дарья.
– Да я – что? Я понимаю, – пробормотал Марко и вдруг схватил Дарью за руки и притянул к себе:
– Люба ты мне, Дашенька! – горячо зашептал он. – Места себе не нахожу, все о тебе думаю!
Дарья молча отстранилась и потупилась, лицо ее зарделось…
– Как там дядька Петр? – попыталась она перевести разговор. – Рука не болит?
– На нем все быстро заживает… Уже и не жалуется, – ответил Марко.
Он прошелся по горнице, помолчал и вновь обернулся к Дарье:
– Даша! Пойдешь за меня?
– Какой ты быстрый! – сказала смутившаяся Дарья. – Это как тятенька решит, – и подняла глаза на парня.
«Я за тобой на край света пойду», – прочел он в прекрасных глазах девушки.
Радостно улыбнувшись, он поклонился ей низко и выбежал из избы.
Дарья, улыбаясь, пошла в горенку. Анна все еще молилась. Дарья села рядом и обняла сестру…
***
Ближе к вечеру вернулся отец. Он был усталый и хмурый. Ничего не говоря, поел и улегся на своих полатях. Анна к тому времени перестала плакать, немного успокоилась и уснула. Дарья, улучив момент, побежала к старушке-соседке. Та сидела у окна и, похоже, обрадовалась девушке.
– Бабушка, расскажи, что там было, на кладбище-то? Была ты там?
– А как же, милая! Чего бы там мужики, без нас, старух, делали? Они ведь в таких делах не больно смышленые! Можешь не бояться теперь! Все сделали, как положено. Не гневайся, деда вашего могилку тоже раскопали. Но можно было и не копать. Отец твой по смерти старика сделал все, как надо, кол крепкий ему между плеч вбил. Спокойно дед ваш в земельке лежит, уж истлел, одни косточки остались. …А вот Нилыч, не к ночи будь помянут…, ой, голубка, напугала я, дура, тебя! Белее полотна ты сделалась! – старуха с причитаниями захлопотала вокруг Дарьи…
***
Вечером отец, проснувшись, сказал, что теперь можно бы и не бояться. Старик Нилыч и Марина не смогут никому вредить,
