надевать одну и ту же форму, подчиняться нелепым правилам, терпеть, что кто-то вечно следит за твоим поведением, – для них это нормально. Они не задыхаются в школьной атмосфере. У Марианны в прошлом году случился скандал с учителем истории мистером Керриганом – он заметил, что во время урока она смотрела в окно, – и никто из одноклассников не встал на ее сторону. А она в тот момент особенно отчетливо поняла, какой это бред – каждый день по принуждению надевать одну и ту же одежду и ходить с целым стадом по огромному зданию, где ей даже не разрешается посмотреть куда хочется – даже движения зрачков и те подпадают под школьные правила. Ты ничему не научишься, если будешь смотреть в окно и витать в облаках, сказал мистер Керриган. Марианну это вывело из себя, и она огрызнулась: не обольщайтесь, мне нечему у вас учиться.
Коннелл недавно сказал, что помнит эту историю и тогда ему показалось, что зря она так с мистером Керриганом – среди учителей он один из самых адекватных. Впрочем, я тебя понимаю, добавил Коннелл. Про то, что в школе чувствуешь себя словно заключенный, это мне понятно. Мог бы и позволить тебе смотреть в окно, с этим я согласен. Ты же никому не мешала.
После того разговора на кухне, когда она сказала, что он ей нравится, Коннелл стал приходить к ним чаще. Он заранее приезжал за мамой и просто торчал в гостиной, почти ничего не говоря, или стоял у камина, засунув руки в карманы. Марианна никогда не спрашивала, зачем он приезжает. Они перебрасывались парой фраз или она что-то рассказывала, а он кивал. Он сказал, что ей стоит прочитать «Коммунистический манифест», ей наверняка понравится, предложил записать название, чтобы она не забыла. Я знаю, как называется «Коммунистический манифест», сказала она. Он пожал плечами: ну, ладно. А потом улыбнулся и добавил: вот ты тут строишь из себя, а ведь ты его не читала. Тут она не выдержала и рассмеялась, а он рассмеялся в ответ. У них не получалось смеяться глаза в глаза, они смотрели по углам комнаты или себе под ноги.
Коннелл вроде бы понимал, как она относится к школе; говорил, что ему интересны ее взгляды. Их ты и на уроках наслушался, сказала она. Он хладнокровно ответил: в школе ты другая, не такая, как на самом деле. Он, видимо, считал, что у Марианны в запасе несколько личин и она с легкостью меняет одну на другую. Ее это удивляло, потому что самой ей казалось, что она заперта в одном-единственном облике, что ни делай и что ни говори. Как-то раз попыталась стать другой, провела такой эксперимент, но ничего не получилось. Если с Коннеллом она и выглядит другой, то это чисто внешняя разница, она связана не с ее личностью, а с ними, с их отношениями. Иногда он отвечал ей смехом, но чаще оставался молчаливым и непроницаемым, и после его ухода нервы у нее были натянуты, она чувствовала себя одновременно и взбудораженной, и страшно опустошенной.
На прошлой неделе он зашел следом за ней в кабинет – она хотела дать ему почитать «В следующий раз – пожар»[1]. Он стоял, изучая книжные полки; верхняя пуговица на рубашке
«В следующий раз – пожар» (The Fire Next Time) – сборник эссе Джеймса Болдуина, издан в США в 1963 году. Один из текстов из сборника был опубликован в журнале «Иностранная литература» № 97 в 1964 году.
