за нарушение контракта, – он бросал эти слова будто острые ножи, мой мир рушился, и рушился, и рушился. – Дам тебе денег, если захочешь остаться в Америке.
Он так просто говорит. Словно ему не больно, словно он и не любил.
– Я влюблен в тебя. Но ты сама знаешь…
– Попытаться… выбрать сердцем, не разумом. Я бы не мешала твоей карьере, я бы…
– Да не люблю я тебя! Не люблю! – выкрикнул Стивен и тут же отступил назад, будто ударившись о взрывную волну своих же слов. – Ари, я не то хотел сказать… я…
– Ты всё правильно сказал, – вскочив, я подошла к нему вплотную. Лицо к лицу, выдохнула ему в губы «ложь на эмоциях», и он добился, чего хотел: – Ненавижу тебя, Стивен Рэтбоун.
Горячие слезы мешают видеть. Замахнулась. Перехватил мою ладонь и крепко сжал. Ударь. Сделай хоть что-нибудь, только не дай уйти.
На миг мне показалось, всё будет нормально, это просто какое-то недоразумение. Но Стив осторожно выпустил мою руку, отвернулся, сделал вид, что занят пуговицами на рубашке, и я поняла – всё. Просто всё.
***
– Я же говорил: так будет.
Если взглядом можно было убивать – убила бы.
– Ты знал, да? Поэтому хотел потанцевать со мной?
– Мы лучшие друзья, я догадался о его намереньях неделю назад, – Джерад снисходительно улыбнулся, подперев плечом дверной косяк некогда моей и Стивена комнаты. – Видишь, я хотел добра…
– Чушь! – отрезала я, пытаясь справиться с новыми слезами. – Ты знал, что я откажусь.
В ответ Андерсон хмыкнул.
– Конечно, у вас любовь. А любовь – это никаких измен, даже танец можно считать за измену. Что измена для тебя, малышка Ари?
Держись. Держись, Ари! Он не стоит твоих слез, они оба не стоят.
– Ты можешь хотя бы сейчас заткнуться? – сдавленно рявкнула я, кидая в сумку вещи, наплевав на то, что они помнутся. Удивительно, но я так и не заплакала. Я спокойна. И пуста. – Дай пройти, – как хочется ему врезать! – И засунь свое «я же говорил» в…
– Ой, ой, – Джерад с трудом сдерживал улыбку. – Малышка Ари, ты не была такой грубой. Неужели всё? Конец любовной истории?
– Ты добивался чего-то иного? – в сумке практически одна одежда, но кажется, будто на плече у меня мешок с кирпичами. – Да, я наивная дура и я проиграла. Что-нибудь еще?
Молчит. Думает о чем-то.
– Что-нибудь еще?! – повторила я громче, натянув капюшон толстовки до середины лба – на улице дождь. – Тогда иди к черту, Джерад. Ты и твой лицемерный друг Стивен.
Я не знаю, откуда во мне столько злости. Сама виновата. Сама.
Толкнув Андерсона, я протиснулась в маленький дверной проем и бегом спустилась по лестнице на первый этаж. Гости разошлись, ведь спектакль окончен – незачем задерживаться массовке и блистать декорациям.
В гостиной Стивен курил, опустив голову. Заметив меня, он тут же вскочил с кресла. Не знаю, почему, но я испугалась его. Предательство
