скамеечка с изогнутой спинкой. Желтый луч выхватил из черноты туфли на длинных и тонких каблуках, валявшиеся нос к носу.
Выходит, она дома? Или это… нарядные туфли?
Он снова поводил лучом по стенам, как будто помазал светящейся краской, которая тут же гасла, едва он отводил фонарь. Смутное шевеление тьмы, как будто внутри что-то колыхалось, насторожило его. Луч замер, словно раздумывая, стоит ли светить туда. Архипов вдохнул, выдохнул, решительно перевел фонарь, но рассмотреть ничего не успел.
Откуда-то слева вдруг послышался странный звук, потом короткий вскрик, оглушительный грохот и вопль:
– Не на-адо!
Архипов ринулся на вопль, больно ударился, босая нога поскользнулась на паркете, лбом он въехал в какой-то острый угол, выматерился, куда-то выскочил. Совсем рядом гавкнула его собака, как будто пушка выстрелила.
Широкий луч выхватил блестящий складчатый бок, напряженно вытянутую шею и – бледное, перекошенное человеческое лицо, прямо перед собачьей мордой. Архипов зашарил правой рукой по стене, зажав подбородком фонарь, кажется, обрушил со стены очередной «натюрмортик», и свет наконец зажегся.
Судорожно поднимая к лицу острые коленки, закрываясь руками, поворачиваясь худым плечом, на полу метался молодой человек в темной курточке и грязных ботинках.
Тинто Брасс величественно качнулся на колонноподобных ногах и непринужденно обнюхал физиономию молодого человека.
– Нет! – вскрикнул тот чуть не плача. – Нет! Да заберите вы собаку!
– Тинто, фу, – велел Архипов не слишком настойчиво. Покрутил фонарем, посмотрел в его зеркальную чашу и погасил. Мастиф придвинулся еще чуть-чуть ближе.
– Дверь была открыта! – заверещал его пленник. – Я звонил, звонил. А потом оказалось, что она открыта! Я вошел! Я ничего не брал! Ничего! Ну на, на, обыщи! – И он стал выворачивать карманы и тыкать их в нос Тинто Брассу.
Тинто брезгливо поморщился.
– Так, – заявил Архипов, обретший почву под ногами, – давай быстро и по пунктам. Ты кто?
– Я?! Я… приезжий.
– Ты кто? – повторил Архипов и легонько ткнул босой ногой в жидкий бок.
– Я… приехал сегодня, – захныкал юнец и покосился на Тинто Брасса. – Да уберите вы ее, я собак с детства боюсь!
– Правильно делаешь, – похвалил Архипов. – Ты кто?
– Да родственник я! Родственник! И что вы на меня напали?!!
– Чей? Мой?
Юнец поднял на Архипова замученные красные глаза.
– Почему… ваш?
– Тогда чей?
– Ейный.
– Чейный – ейный? – уточнил Архипов.
– Манькин.
Манька, подумал сообразительный Архипов, должно быть, и есть Мария Викторовна Тюрина, поразившая его сегодняшнее воображение. Ах, нет, уже вчерашнее.
А вот это – то, что на полу, – родственник Марии Викторовны. А может, обычный жулик, которого
