Мария Викторовна, – сказал он любезно. – Архипов Владимир Петрович вас беспокоит, сосед.
– Кто-о? – оторопело спросили из трубки.
– Архипов, говорю! – Он слегка повысил голос. – Мария Викторовна, к вам родственник прибыл. Погостить. Именует себя Макс Хрусталев. Пока гостит у меня.
В хирургии воцарилось молчание. Памятуя народную мудрость номер три – о паузе, которую нужно держать, – Архипов посмотрел на родственника Марии Викторовны, а потом на чайник. Родственник жадно и некрасиво ел. Чайник готовился закипеть, шумел громко и уверенно.
Архипов достал с полки чашку, сахарницу и коробку с чайным пакетами. Мария Викторовна все молчала.
– Вы… – помолчав еще немного, выдавила она, – вы ошибаетесь, наверное. У меня нет никаких родственников.
– Господин Хрусталев вам не родственник?
Вышеупомянутый господин вдруг перестал жевать и уставился на Архипова. В глазах у него больше не было голодной мути, только, пожалуй, страх.
– Я… не знаю.
– Не знаете, родственник он или нет?
– Почему он… у вас?
– Поначалу он был у вас, – заявил Архипов. – Я валандаюсь с ним уже час.
– Почему вы с ним… валандаетесь?
– Потому что среди ночи залаяла моя собака! Дверь в вашу квартиру была открыта. Я вошел и нашел на полу родственника. Если он родственник, конечно.
– Как – открыта?! – вскрикнула Мария Викторовна во весь голос. – Почему открыта?!
– Вот этого я не знаю, – признался Архипов. – Так он родственник или нет?
– Да, – произнесла она устало, – это мой брат.
– Вот как, – изумился Архипов. – А я что-то слышал о том, что у вас нет кровных родственников.
– Есть, – сказала она. – Он все еще у вас?
– Где же ему быть!
– Дайте ему трубку, – распорядилась она, и Архипов разозлился. Бесцеремонность всегда его раздражала.
– Это вас, – сказал он юнцу и сунул ему трубку.
– Да, – пробасил юнец, с трудом проглотив очередной кусок мяса. – Манька, это ты?
Архипов прикидывал, чего бы ему выпить – чаю, кофе или коньяку, – и решил, что кофе. Все равно не спать!
Юнец слушал, что ему говорила Манька, недолго. Архипов даже не успел насыпать в кружку кофейной крошки.
– Она теперь вас просит.
Пластмасса, там, где ее держал Макс Хрусталев, была теплой и влажной. Архипову не хотелось ее трогать, и он прижал трубку плечом.
– Ну что, Мария Викторовна?
– Я сейчас приеду, – быстро сообщила она. – Вы меня извините, Владимир Петрович, пусть он еще у вас побудет.
– У меня?! – поразился Архипов.
Он наивно надеялся, что остаток ночи проведет в собственной постели, а не в обществе брата «бедной девочки» Маши Тюриной.
– Да, – нетерпеливо сказала она, –
