всё больше.
От этих раздумий его отвлёк брат Семион, он встретил кавалера внизу, во дворе, у коновязи.
– Господин, как хорошо, что я нашёл вас, – обрадовался монах, – а не то пришлось бы искать ваш шатёр. Хотя ваш шатёр так знаменит, что найти его было бы легко.
– Мой шатёр знаменит? – Мрачно спросил Волоков, уставившись на монаха. – И чем же?
– Да помилуйте, все только и говорят, что о вашем шатре. Да и о вас.
– Обо мне говорят? И что говорят? – Волков остановился и уставился на брата Семиона, ожидая ответа.
– Так и говорят, что шатёр ваш раскошен и что этот шатёр вы то ли украли, то ли отняли у какого-то знаменитого рыцаря.
– Украл? Я взял его с боем!
– Я-то это знаю, но люди не все готовы верить в это, а ещё говорят про ваш доспех. Говорят, что даже у графа такого нет. И что своих людей вы привели, заплатив им, что это не ваши люди и что случись нужда, так они при вас не будут.
– А ещё что? – Спросил кавалер, у него и так настроение было нерадостным, а тут такие приятные слухи до него дошли.
– И все судачат о графе и госпоже Брунхильде.
– Ну, что говорят?
– Говорят, что вы её специально графу подсунули, чтобы вскружить ему голову.
Волков усмехнулся. Может, сплетники были и недалеки от истины.
Он ещё и сам, правда, не решил, насколько они были недалеки.
– Говорят, что граф не танцевал лет двадцать уже, – продолжал монах, – а вчера так он на три или четыре танца с ней выходил.
А ещё говорят, что два молодых господина повздорили из-за госпожи Брунхильды, из-за очереди на танец с нею.
Тут Волков поглядел на него скорее удивлённо. Да, он не сомневался, что Брунхильда прекрасна. Уж ему бы этого не знать, он-то видел её во всей красе. Но что бы её успех был так очевиден и ярок… Что бы до ссор из-за танца! Ведь на балу были и другие красивые и молодые дамы. Он отметил для себя двух как минимум. И, не обращая внимания на всё ещё что-то говорившего монаха, он машинально полез в кошель и достал из него маленький красивый флакон. Оглядел и его. Ничего удивительно, резной флакон из чистого белого стекла, в таких флаконах дамы носят благовония. Может, всё дело в этом… Неужто Агнес и вправду так искусна?
– А что это, господин? – Спросил брат Семион, заметив флакон.
– Ничего, – ответил кавалер и спрятал флакон. – Пошли, в бальной зале ставят столы, надо позавтракать.
– Господин, – сразу стал серьёзен монах, – после завтрака нужно нам с вами ехать в Мален без промедления.
– Зачем ещё? – Удивился кавалер.
– Епископ на заре уже туда отъехал, нам за ним надо спешить.
Волков смотрел на него, не понимая, к чему ему ехать в Мален да ещё и торопиться, и тот пояснял:
– Деньги, господин, деньги ждут нас. Две тысячи двести талеров, что обещал нам епископ на кирху. Нужно забрать их, пока старик не передумал, или не забыл, или, прости
