вечера и оба оставались в квартире до половины двенадцатого. Соседи тоже видели, что его мерседес всё это время стоял напротив её дома.
– Вам не кажется, что такой своевременный и откровенный визит смахивает на попытку создать алиби? Что если это было заказное убийство?
– Если бы мадам Люпон или Бартель воспользовались чужой помощью, они бы рисковали шантажом. К тому же после ужина месье Люпон и вся компания собирались в дансинг на Монмартр. Как мог наёмный убийца предвидеть, что Люпон выбежит в одиночку за вашей женой и спустится к реке? И разве он оставил бы свою жертву в живых? Нет, весь мой профессиональный опыт говорит, что это не заказное убийство. – Инспектор повернулся к Елене и вдруг, блеснув стёклышками очков, спросил: – Могу я взглянуть на ваш пистолет?
Значит, не поверил мне.
Елена приподнялась с кресла, я поспешно надавил на её плечо:
– Я уже вчера сказал, что у нас нет никакого оружия.
Валюбер хмыкнул:
– Мне кажется, мадам Ворони́н думает иначе.
– Моя жена плохо понимает французский.
Но Елена всё поняла моментально. Вскинув на меня удивлённые глаза, подыграла:
– Мы же привезли из Тегерана папин парабеллум? Нет? – Повернулась к инспектору: – Я думала, муж взял его с собой.
– Конечно, нет, дорогая. Невозможно было волочь с собой эту ржавую пушку. – Её находчивость и восхитила, и встревожила меня. Я пояснил Валюберу: – Покойный отец моей жены был майором Персидской казачьей бригады, от него в Тегеране у нас остался старый девятимиллиметровый парабеллум. Инспектор, судя по вашему вопросу, пистолет, из которого стреляли в месье Люпона, всё ещё не найден?
– Найдём, – заявил Валюбер. – Сейчас водолазы обыскивают дно Сены.
Я искренне желал им успеха.
Затрезвонил телефонный аппарат. Елена махнула рукой:
– Не отвечай. Это газетчики. С утра названивают.
Я всё же снял трубку, оператор сообщила:
– Вас вызывает номер LOU396.
Послышался развязный мужской голос:
– Добрый день, доктор Ворони́н? С вами говорит корреспондент Le Petit Parisien. Мне известно, что Люпон скончался у вас на столе, вы были с ним его последние минуты. Вы можете рассказать нашим читателям о его кончине? Он назвал своего убийцу?
Я сформулировал свой ответ взвешеннее дозы сильнодействующего лекарства:
– У меня нет права делиться с газетами последними словами умирающего пациента.
– А ваша жена?..
Я вернул трубку на рычаг. Валюбер, конечно, тут же вцепился в меня:
– Что вы имеете в виду? Какие слова умирающего пациента? Люпон всё-таки что-то смог сказать?
– Это просто маленькая месть газетчикам, инспектор. Мы же с медсестрой Тома уже объяснили, что больной только невнятно что-то прохрипел, но никто из нас не сумел распознать в его всхлипах никакого имени. – Я выудил из кармана и протянул
