обволакивает его, и он чувствовал, что Алекс хочет, пусть не его, но какую-то его часть точно – он хочет получить доступ к Анни, а у Лаури это было, и это заставляло его почувствовать себя желанным.
Алекс заснул на диване, не отдавая себе отчета в том, что обнаружил на краткий миг просветления затуманенного алкоголем сознания, как Лаури едва удержался, чтобы не заняться с ним оральным сексом, с ним, с Алексом, отцом ребенка его сестры. Лаури поднял голову, но голова мужчины лежала запрокинутой на спинке дивана и, хотя его тело отвечало на прикосновения, ничто не указывало на то, что он проснулся. Лаури тут же понял, что это было ошибкой, большой ошибкой, что он едва не совершил непоправимое. Перед глазами возник образ Анни, которая всегда заботилась о нем, позволила ему жить в своей квартире, дала ему все, идеальная Анни. Внезапно он почувствовал пальцы, запутавшиеся в его волосах, и воспринял это как знак согласия. Лаури продолжил начатое, пока не ощутил знакомую судорогу и не почувствовал во рту вкус, тоже знакомый. Вконец осмелев, он ожидал чего-то, пусть даже сам не зная чего, но только не того, что Алекс будет продолжать спать.
Алекс проспал весь половой акт.
Тошнота вновь накатила на Лаури, на этот раз сильнее, и он всхлипнул пару раз, чувствуя, как хорошо знакомый вкус спермы комом встает в горле, а слезы жгут глаза. Он ушел в свою спальню, где запер дверь и, упав в постель, провалился в черное небытие. Где-то вдалеке стучали и звонили в дверь, верещал телефон, но он продолжал спать. Он спал, пока на улице снова не стемнело, тогда он встал и напился молока прямо из пакета, чего ему не разрешалось делать, когда Анни была дома, и помочился в раковину на кухне, чего ему и подавно не разрешалось делать, после чего пошел и снова рухнул в постель.
Он знал, то, что он сделал, гораздо хуже всего того, что он делал раньше, потому как это словно совершить насилие над самим собой, оборвать ту ниточку, которая связывала их, но он не мог отмотать ленту назад, он мог только попытаться жить с этим дальше.
Когда Лаури, наконец, снял трубку, откуда-то издалека до него донесся голос Хелми.
– Где ты был? – накинулась на него сестра. – Мы тут уже все обзвонились.
Он пробормотал в ответ что-то уклончивое, но она кажется его не слушала.
– Ладно, плевать, лучше выслушай, что произошло.
Ее голос дрожал от возбуждения, словно она собиралась преподнести ему по-настоящему аппетитную сплетню, насквозь пропитанную бедой и злорадством. Хелми порой ведет себя как старая бабка на завалинке, подумал Лаури с отвращением. Не то, что он – big city boy. Мальчик Большого Города.
Когда она замолчала, Лаури немного устыдился своих мыслей. Ему стало ужасно жаль Арто. Он мысленно представил себе детское тельце и исходящий паром кипяток, и увиденное причинило ему почти физическую боль.
– Так когда ты приедешь?
– Зачем? Я не собираюсь…
Он был удивлен ее вопросом.
– Но Арто лежит в больнице!
– Так врачи же говорят, что он поправится…
