стемнеет, пока не взошла луна.
Маниоро снова выпрямился и, вытянув шею, поводил носом, как делает охотничий пес, улавливая далекий, едва различимый запах.
– Нет, бвана. Если пойдем, то выходить надо прямо сейчас. Ты разве не чувствуешь?
Леон втянул влажный, солоноватый воздух.
– Дым, – прошептал он. – Эти свиньи решили выкурить нас отсюда. – Он посмотрел в окно. На плацу никого не было, но это не значило, что нанди ушли. Скорее всего они уже подобрались к дому с тыльной стороны, где окон не было вовсе. Лейтенант взглянул на густую стену банановых пальм – листья едва заметно подрагивали под легким ветерком. – Ветер с востока, это нам на руку. – Он перевел взгляд на Маниоро. – Захватим только самое необходимое, ни унции лишней. Винтовки и патронташи придется оставить. Возьмем по штыку и по фляжке воды. Больше ничего. – С этими словами лейтенант связал три поясных ремня и перекинул петлю через голову на правое плечо. Потом подобрал фляжку, поднес к уху, встряхнул. – Меньше половины. – Он перелил воду из других фляжек в свою и Маниоро. – Что не влезло, выпьем сейчас.
Сказано – сделано. Оставшуюся воду выпили.
– Ну, сержант, вставай. Пора уходить.
Леон обнял масаи за плечи и помог подняться. Стоя на здоровой ноге, Маниоро повесил на пояс фляжку и прицепил штык. Что-то тяжелое упало на крытую тростником крышу прямо у него над головой.
– Факелы, – буркнул Леон. – Подобрались к дому сзади и теперь бросают факелы.
За первой головней прилетела вторая. Запах горелого резко усилился.
– Надо поторапливаться.
Тонкое щупальце черного дыма вытянулось вдоль окна, свернулось и, подхваченное ветром, поплыло наискосок через плац, к банановой плантации. Издалека донеслись возбужденные крики – серая завеса на мгновение рассеялась и тут же сгустилась, скрыв от глаз осажденных не только банановую плантацию, но и плац. Пламя затрещало, разгораясь, за ревело глухо, и в этом реве утонули даже восторженные вопли нанди. Горячий, удушающий дым хлынул в комнату. Леон оторвал полоску от полы рубашки и протянул Маниоро.
– Прикрой лицо! – распорядился он, подтягивая на нос шейный платок. – Пошел!
Лейтенант легко перебросил масайского воина через подоконник и сам прыгнул вслед за ним.
Вместе – Маниоро прыгал на одной ноге, опираясь на плечо лейтенанта – они быстро добрались до подпорной стены в углу веранды, перелезли через нее и остановились, пытаясь сориентироваться в плотной дымной пелене. Охваченная огнем крыша стреляла искрами, больно жалившими обнаженную кожу рук и ног. Держась спиной к ветру, Леон потянул сержанта за собой. Оба задыхались, дым резал глаза, по щекам ползли слезы. Кашель рвался из горла, и они сдерживали его, прижимая ко рту пропитавшиеся потом тряпицы. А потом в дыму проступили деревья.
Легче не стало. Шли на ощупь, держа наготове штыки, зная, что враг может выскочить в любую секунду. Мало-помалу Маниоро начал слабеть, и Леон понял, что выдержать заданную им скорость
