стезя.
– В этом вы правы,– Вайс покачал головой.– Явно не мое…
– Значит, вы согласны?
– Черта с два я вернусь в мир этих проклятых финансовых акул! Мои друзья и кредиторы…– Вайс раздраженно махнул рукой.– Я столько сделал для них, а они? Что они сделали для меня?! Что они сделают для Бекки?!
Рихтер улыбнулся, самыми уголками рта.
– Наконец-то разумная мысль любящего отца.
– Каковы ваши условия?– Вайс, пропустив вполне искренний комплимент, уже думал над последствиями.– Что вы хотите взамен? Какова сделка и процент?
Рихтер склонил голову, вежливо и немного наигранно посмеялся.
– Сделка? Разве я что-то говорил про «сделку»? Да и как вы собираетесь отдавать проценты, если даже в банках вам отказывают? Это не сделка, мистер Вайс, а подарок. Я отдам вам пятьдесят миллионов тогда, и только тогда, когда вы обыграете меня. До вас здесь сидел один пьянчуга – умудрился выиграть тысячу.
– Кажется, я знаю, о ком вы говорите,– Вайс повернулся в сторону бара.
– Он еще там? Заливает свою победу дармовым алкоголем?
Вайс пожал плечами. Сэма он не увидел.
– Опытный игрок, в отличие от меня. Я играю в карты посредственно; да и вы не заядлый игрок. Шансы примерно равны.
– Это приятно знать,– отметил Вайс.– Но какова ставка? Моя жизнь?
– А зачем мне ваша жизнь?
– Особняк? Машина?
– Да забудьте о них,– в голосе Рихтера заискрило раздражение.– Это, без пяти минут, собственность кредиторов. Мы будем играть, если вы предложите нечто по-настоящему уникальное, драгоценное…
Вайс нервно дрогнул. Он обернулся туда, где сидела Бекки, потом повернулся к ван Рихтеру, и с нескрываемым отвращением посмотрел на него.
– Вот зачем вы просили привести на встречу дочь.
– Именно за этим.
– Нет. Я не буду играть в грязные, извращенные игры,– Вайс угрожающе поднялся. Рихтер, даже не шелохнувшись, с ледяным спокойствием следил за его реакцией.– Вы, кем бы ни были, возомнили о себе слишком много. Теперь мне ясно, почему я никогда не слышал ваше имя в круге официальных дельцов. Вы жулик, бандит…
– А еще контрабандист и бывший наемный убийца. Подумайте об этом прежде, чем продолжите поливать меня грязью,– посоветовал Рихтер.– Я не заставляю вас играть. Раз вы отказываетесь, примите последствия своего решения, как подобает мужчине. Впрочем, вы не мужчина. Вы трус.
– Я?
– Да, вы,– прошипел Рихтер.– Вы так легко позволяете себе командовать чужой жизнью – мысленно отправлять ее на заклание, и при этом лицемерно сожалеть; хотя у вас есть возможность обеспечить ей хорошую жизнь. Вы даже хуже обычного труса, поскольку еще и двуличный мерзавец.
Рихтер убрал карты и собрался покинуть стол, но Вайс остановил его:
– Подождите… черт…– он ощущал, что сейчас совершает одно из ужаснейших преступлений,
