и осторожности забыл.
Даже забыл, что находится в гостях, где принято вести себя прилично и сдержанно.
Сразу же подскочив к толу, он огляделся по сторонам и крикнул:
– А руки-то где у вас помыть?
– Здесь и мой, любезный, – ответил ему кто-то из лопуховых зарослей.
И в воздухе перед ним возник серебряный тазик, до краёв наполненный водою, и опасно качнулся с явным намерением хорошенько вымыть ему не только руки, но и другие, не нуждающиеся в таком омовении части тела.
Сергей, виновато захлопав белыми ресницами, проворно отскочил в сторону и с покаянным видом посмотрел на Клотильду.
– Этикет соблюдать надоть, – заметила старушка.
Но, добродушная от природы, злиться она могла не более трёх секунд. По крайней мере, на людей она не могла долго обижаться, пусть и на таких вот плохо воспитанных.
– Подождать надо немного, – тихонько шепнул Сергею подошедший к нему неслышно Апофиус. – Пусть хозяйка пригласит, пусть сердце порадуется.
Ожидание, по счастью, было очень недолгим.
Клотильда, поклонившись, сказала гостям:
– Откушайте, родные, сама готовила. А вот и омовение вам, с любовью.
Серебряные тазики, подлетевшие к гостям, теперь вели себя любезно. Вода из них сама собой тихонько и аккуратно полилась на руки, смывая дорожную пыль. И лёгкими брызгами поднявшись в воздух, мягко и нежно омыла лица (отчего Апофиус даже блаженно зажмурился).
А там и полотенца разноцветными лентами закружились в воздухе, лёгкими прикосновениями убирая воду.
И путники вдруг почувствовали себя такими бодрыми и свежими, будто и долгой дороги не было (будь она неладна, дорога такая!).
– Эх, люблю я в здешних местах бывать! – блаженно зажмурившись, протянул Апофиус. – Хорошо тут, спокойно! И Клотильда всегда с уважением примет, со всем старанием.
После приглашения и омовения, можно было и за стол сесть.
За ужином духи говорили о своих делах. Сергей окончательно запутался в замысловатых именах потусторонних существ, вскоре совершенно потерял нить разговора, потому сосредоточился исключительно на поглощении волшебной пищи (благо, что и на вкус она была волшебна).
И его уже не удивляло, что блюда сами собой то прыгают со стола и тут же тают в воздухе, то появляются неизвестно оттуда и тут же попадают на стол. И что серебряная, украшенная сапфирами чаша, из которой прихлёбывал он пенящийся, сладковатый напиток, который старушка Клотильда называла словом «сидр» (надо заметить, что никого сидра до того дня Сергей ни разу в жизни не пробовал, хотя что-то о нём слышал самым краем уха) наполняется всё время сама собой до самого края, так что пена иногда стекает на пальцы, которые услужливые льняные салфетки тут же норовят и вытереть.
И что, кстати, стоит ему нужду известную почувствовать, так переносит его волшебная сила прямиком на золото
