едва ли в РАЯП случилось что-то беспрецедентное и Робин понадобился им посреди ночи. Разблокировав экран, он убедился, что не из породы счастливчиков. Ни одного звонка и эсэмэски. Придется убивать время до утра самому.
Благо у Робина есть «хонда», слава японскому автопрому. Робин и раньше знал, что в автомобиле всегда найдется что сделать – масло поменять, фильтр почистить, подшипники смазать, но «хонда» превзошла все его ожидания.
Эту машину ремонтировать приходилось чаще, чем ездить.
Медленно, лениво, Робин натянул спортивные штаны и толстовку. Он сомневался, что Эшли спит (бессонница после стресса у него как раз от нее), но надеялся не столкнуться с ней на первом этаже. От пережитого во сне Робину до сих не хватало воздуха, остаться в комнате – не вариант. Передвигаясь на цыпочках, он спустился, захватив с собой телефон, наушники и ключи от гаража.
Зайдя в ванную, запер за собой дверь и уставился в зеркало: волосы во все стороны, глаза широко открыты, зрачки расширены.
Он подумал, что сказал бы их отец, окажись рядом. Как бы оправдался?
Робин выбрался из ванной на улицу. Прохладный воздух тут же забрался ему за ворот толстовки. Постояв минуты две, он пошел в гараж.
***
Скай сбросил с себя одежду, с предвкушением войдя в душевую кабинку.
Он встал так, чтобы струи воды массировали его шею и плечи, поднял лицо вверх, вообразив, что поток прохладной жидкости смывает с него напряжение прошедших дней. И ему вправду стало легче. Но, надевая рубашку и пиджак спустя несколько минут, Скай ощутил привычное давление… дома, отца, обязанностей. Он вышел из душевой полностью одетый, прошел на кухню, где уже сидели отец и Мэри.
Эта женщина напялила на себя безвкусный халат с оборками на груди. И выглядела как прислуга, случайно оказавшаяся за королевским столом.
Впрочем, отец вызывал у Ская столь же интенсивно неприятные ощущения.
Он закрывал глаза на гнев Ская, которым, кажется, напитался дом, проглотил тот факт, что Скай сменил очки на привычные линзы и забил на подаренный галстук. Ситуацию спасло бы извинение, но отец ни разу не опустился до этого за последние двадцать три года. Он даже у мамы не просил прощения. Никогда. В том числе за измену. Так что Скай не тешил себя иллюзиями. Он понимал, что отец виноватым себя не считал, ведь, как обычно, все дело было в Скае. «Почему ты воспринимаешь так близко к сердцу?», «Что с тобой не так?», «Зачем столько эмоций?».
– Как продвигаются ваши дела на работе? – спросила Мэри.
Скай повернулся, отметив, что она ожесточенно терзала ножом ломтик помидора в итальянском картофельном салате с оливками, сельдереем и каперсами.
Он ранее засомневался, что желудок переварит этот шедевр, так что отказался от завтрака, обойдясь стаканом йогурта.
– Продвигаемся, хотя гораздо медленнее, чем хотелось бы, – сокрушенно ответил отец в лучших традициях светской беседы. – Главное, найти слабые места, чтобы диверсия, не дай бог,
