style="font-size:15px;"> – Спасибо в карман не положишь. Но сегодня, так и быть, прощаю, – хохотнула дородная баба. – Я, Вероник Николавна, её предупредила, пусть ко мне жить идёт. Дешевле Мирохиной возьму.
– Ой, иди ты. Ей подъёмные на ремонт понадобятся, стройку. Да и когда они вообще придут. Не знаешь что ли, как всё устроено? – Вероника Николаевна спешила уйти. Но Марья не замолкала:
– Я-то как раз знаю. И ты знаешь. Врач на деревне никогда голодать не будет. Эта-то точно. Как вас?
– Полина Всеволодовна.
Вероника Николаевна махнула рукой и, подхватив лаймовый чемодан, направилась прямиком к старому дому из красного кирпича. Подоспевшей Полине пояснила:
– Понимаете, Марья – баба толковая, только деньги любит, за всё дерёт. А поругаться для неё – развлечение, вместо телевизора.
Дому Лидии Кирилловны Мирохиной на вид было лет сто. Выбеленные известью кирпичные наличники резко контрастировали с красно-коричневым фасадом. Огромный куст элеутерококка перекрывал вход. Калитка и весь забор палисада аккуратно выкрашены зелёной краской. А сам палисадник пестрел георгинами, астрами, циниями, разноцветными хостами и календулой. Клумбы были аккуратно огорожены, длинные цветы подвязаны. На каменной дорожке к дому не было ни соринки. Полина подобралась: похоже, эта Лидия Кирилловна – генерал в юбке. Полина была уверена, что на её участке даже муравьи устраивают свои муравейники в строго отведённых местах.
– Всё в порядке, она не кусается, не бойтесь!
Если Ртищева хотела успокоить врача, то вышло хуже. Перед дверью Вероника Николаевна остановилась, подула в вырез, поправила волосы и одежду. Кажется, она волновалась. Теперь Полина уверилась, что жить она будет у дьявола. Марья Онучина отговаривала, глава сельского поселения нервничает. Эта Мирохина – опасная женщина. Дверь распахнулась до того, как Вероника Николаевна в неё постучала, будто их ждали. Тёмная женщина в тёмном предбаннике развернулась в дом.
– Заходите, нечего топтаться.
Полина заметила, как Вероника Николаевна тайком перекрестилась и затараторила.
– Лидия Кирилловна, это Полина Гранкина – вместо старой фельдшерицы. Мы с вами договаривались.
Но Лидия Кирилловна ушла куда-то вглубь дома и признаков жизни не подавала. Вероника Николаевна втащила один из чемоданов, сама пошла вперёд, выглядывая хозяйку.
– Лидия Кирилловна? Где ей расположиться? Может, в клеть?
Глава распахнула одну из дверей, пропуская Полину внутрь, но тут открылась дверь избы, обитая ватой и клеёнкой. Лидия Кирилловна грозной тенью встала на пороге.
– Совсем сдурела? Хочешь, чтобы девка околела зимой?
– Почему зимой? Подъемные придут, дом фельдшерицы подлатаем и съедет. Месяц всего перекантуется.
– Знаю я ваш «месяц». В избу иди. Не хочу потом врача от бронхита лечить.
Полина решила, что это удачное время, чтобы представиться самой. Она
