кусок пирога Полкану, а остальное взял с собой. И лишь войдя в дом, он вспомнил, как на днях его тиун-управляющий пожаловался на пропажу каравая хлеба и какого-то количества какой-то крупы. Недостача обнаружилась совершенно случайно, так как хозяйство Алексей Акинфиевич имел не малое, а запасы достаточные. Поэтому в тот день Алексей Акинфиевич, увлечённый ковкой коней, отмахнулся от тиуна и только велел обратиться, если подобное повториться. И вот он сам, а вернее, с помощью Полкана, пожирающего теперь пирог, нашёл эту закладку. Вспоминая всё это, Алексей Акинфиевич пронёс свою находку наверх, в жилые комнаты дома. Здесь он посмотрел на неё досадливо, насупился, прищурился, зевнул широко и, швырнув свёрток куда-то в угол, отправился добирать сон.
После сна, за завтраком, Алексей Акинфиевич вспомнил о находке, велел прислуживающей бабе найти её и позвать тиуна. Баба исполнила приказ споро, и вслед за свёртком скоро появился тиун Ерофей, ровесник хозяину, высокий, ладный, сдержанный, скупой на слова, деловитый, но с озорным взглядом ясных глаз. От предложения позавтракать не отказался. Обстоятельно обговорили заботы о пахоте и севе. Выслушав его, Алексей Акинфиевич кивнул на лежавшую на столе уже развернутую холстину и растолковал Ерофею, в чем дело.
“Эх, хозяин, оплошал ты малость”, – подосадовал Ерофей. “Это в чём же?” – “Надо было оставить на месте и проследить, кто придёт за харчами”, – пояснил тиун. “Да как же я знаю, когда придут? Может завтра. Что мне, у нужника день сидеть?” – выразил неудовольствие Алексей Акинфиевич, понимая про себя, что действительно дал маху. “Вряд ли. Приготовили с вечера, чтобы взять утром, – не унимался умный Ерофей, словно не замечая расстройства хозяина. “Всё равно Полкан уже вытащил и сожрал бы харчи”, – вспомнил Алексей Акинфиевич и усмехнулся, считая такой довод весомым. “Ну, если Полкан…” – не стал развивать Ерофей, соображая про себя, что можно было и просто проследить за местом. “Да и спать я хотел”, – прибавил Алексей Акинфиевич. “Ну, если спать…” – “Что ты заладил, ну да ну, – рассердился Алексей Акинфиевич. – Кусок хлеба да шмат сала. А разговору-то”. – “Не сердись, хозяин, Сам же позвал меня”. – “Да, сам, – признался Алексей Акинфиевич успокаиваясь. – Впрочем, это ведь прекратить следует. Как говорится, вор, если яйцо украл, то и курицу украдёт. Прошлый раз ты ведь говорил… Погоди, уж не в бега ли податься кто решил?” Тут Алексей Акинфиевич замолчал и задумался. “Вот что, – наконец сказал он, – собери всех людей перед крыльцом. Говорить им буду. Может, проймет?”
Тиун Ерофей исполнил сказанное в точности, собрав у крыльца хозяйского дома всю дворню, как управляющуюся по хозяйству, так и по дому. Среди дворни находились и шесть боевых холопов Алексея Акинфиевича. Алексей Акинфиевич, принарядившийся для выступления в кафтан, окинул строгим взором своих людей, челядь, сделал шаг вперёд и, уперев руки в бока, начал: "Вот что у нас делается. Сначала Ерофей недосчитался, а сегодня я нашёл
